над сей обителью. Сапега тронул жеребца и направился в свой лагерь.
Все дороги крепко обложены караулами. Со стороны Южной башни и Красных ворот его солдаты роют подкопы. Никуда московиты не денутся. А как зажгут фитили в подкопах, рванет дюжина бочек с порохом, взлетит в воздух южная стена, и тогда нужен будет большой штурм, чтобы враз сломить сопротивление монахов.
Ногу у лодыжки ломило. Спешился с коня неудачно. Лекарь немец осмотрит.
Впереди показался десяток польских гусар.
«Это куда они на ночь глядя собрались?» – подумал Сапега.
Гусары, словно уловив его мысли, остановили коней. Из отряда вынырнул всадник и помчался навстречу гетману.
– Ясновельможный пан, вас потеряли в лагере.
– Ничего страшного! – отмахнулся Сапега. – Я здесь недалече. Осмотреться хочу.
Гусар согласно кивнул.
– Я буду сопровождать! – отчеканил он и пристроил своего коня позади Сапеги.
– Незачем! – вновь отмахнулся гетман. – Лагерь уже близко. Караулы на месте.
– Лазутчики московитов, – возразил гусар, – Шныряют по окрестным оврагам и деревенькам.
Сапега ухмыльнулся:
– Деревенькам, говоришь?!
Он поправил карабелу на ремне и довольно хмыкнул:
– Нет тут никаких деревень, рыцарь. Все пожгли. Одни монастырские стены остались. Ни порох их не берет, ни сабля.
– Взорвем стену, и первыми на штурм отправлю тушинское воинство, свое нужно поберечь. Король и так не слишком доволен их успехами в Московии. Ну да бог с ним, с королем.
Сигизмунд слаб, не хозяин в королевстве. Шляхта – вот истинная природа польского духа. Ее и беречь надо.
В лагере Сапеги было шумно. Воины готовились к новому дню. Наемники, сгрудившись кучкою у костров, чистили пищали и пистоли. Фуражисты кормили лошадей сеном. У некоторых из орудий от постоянной пальбы не выдержали оси колес, и пушки заваливались на бок лафета.
В палатке Сапеги горели свечи и мелькали тени. Даже в темное время суток ему нет покоя. Гетман откинул полог палатки. В полумраке свечей он различил повернувшуюся к нему фигуру.
– Докладывайте, – устало бросил гетман и тяжело опустился в кресло, которое предательски затрещало под весом доспеха.
Тень обернулась и протянула руку со свитком.
– Письмо из Москвы, ясновельможный пан.
– Они еще живы? – резко спросил Сапега.
Посыльный угрюмо кивнул.
– Пока живы, – тихо ответил он и отвернул взгляд от гетмана. – Но тучи сгущаются, и возможно, Шуйский догадается о сих персонах. И тогда дыбы не миновать.
Сапега устало махнул рукой и расстегнул железные пряжки на золоченой кирасе.
Положив на стол капалин, гетман тяжело выдохнул и вновь тяжело опустился в деревянное кресло, больше похожее на трон, чем на походный стул.
– Все мы когда-нибудь предстанем пред Богом, – прохрипел Сапега. –
