с трудом поднял руку и перекрестился. Рука словно онемела, но прежней боли не было. Слегка задрав нательную рубаху, он попробовал ощупать ладонью ребра. Вроде все цело, кроме перевязанного чуть выше пупка туловища. Значит, его принесли сюда и перевязали. Но кто и что это за место? Сейчас он не находил ответа.
«Где же письмо воеводы?» – спохватился Зырян.
Он тут же принялся нервно шарить по карманам кафтана. Затем, встав, казак, тяжело переставляя босые ноги, двинулся к массивной двери. Дверь он открыл легко, но ворвавшийся в сруб ветер едва не сбил его с порога.
Лес и легко припорошенная снежком желтая листва сливалась в единую картину. Наверху по сухой сосне выстукивал пестрый дятел. Из леса доносились чьи-то женские и детские голоса. Зырян на мгновение словно вернулся в детство.
От избушки в лес уводила широкая тропа, образуя длинный коридор, обросший белыми стволами берез. Стоит ли по ней идти, он не знал, но Зырян знал точно, что письмо Шуйскому от воеводы нужно доставить.
Снег под ногами хрустел, словно сладкий хворост у мамки. Идти было совсем не трудно, и полученная недавно рана уже не беспокоила. Зырян вышел на берег озера, со всех сторон окруженного толстыми корявыми березами.
«Какая ж сила их так завернула?» – размышлял казак, переставляя ноги.
– Макошь! – услышал он тонкий девичий крик.
– Макош-ш-шь! – вернуло эхо.
Зырян обернулся. У одной из кривых берез стояли Ксения Годунова в белом сарафане с красной узорчатой каймой понизу и седовласый высокий старик с сучковатым посохом.
Старик поклонился к Ксении и произнес:
– Благодарю тебя, княгиня, я пойду.
Он повернулся к кривой березе и бросил на землю свой посох. Зырян остервенело, чтобы понять, не мерещится ли ему, протер глаза рукавом. Старика уже не было. Вместо него по кривому пню скользнул хвост черного полоза.
– Казаче! – весело рассмеялась Ксения Годунова, увидев Зыряна. – Вот уж не чаяла встретить тебя в скиту.
Зырян моргнул. Яркое солнце било ему прямо в лицо.
– Где я? – осторожно спросил Зырян, указывая царевне на лесное озеро. – Здесь должно быть чистое поле. Я скакал в Москву с важным донесением. – Зырян фыркнул и помотал головой, словно попытался скинуть морок с головы.
– Идем со мной, – улыбнулась Годунова, протянув казаку руку.
Где-то вдалеке скорбно и уныло заиграла свирель, и лес наполнился тихими, почти волшебными звуками. Словно прочитав его печали, Ксения тихо произнесла:
– Не спеши, казак, все увидишь сам.
– Где мое письмо?
– Письмо доставят вашему царю! – отозвалась Ксения. – Ты еще слаб вновь садиться на коня.
Они стояли у высокой изгороди с грубо сколоченными деревянными воротами. Толстые железные петли на воротах говорили, что постояльцы скита обосновались здесь прочно и надолго. Из-за частокола были видны дымки очагов. Ворота, несмотря на
