что с плеч. Да мне и без надобности. – Хозяин пожал плечами.
– Как явится Сигизмунд, так и явится. – Поляк расплылся в довольной улыбке.
– Пойдем за стол с дороги, – предложил Соснов.
Поляк радостно кивнул, но буркнул:
– Вели и людей моих накормить и коней. – Соснов согласился.
– Касым, распорядись! – окликнул он татарина. – Потом сам приходи.
Касым что-то буркнул себе под нос и направился в сторону польских всадников.
– Вот скажи мне, поляк, как вы Русью править собрались, коли вера у вас еретическая? – Соснов и польский ротмистр Садкевич сидели за столом в просторной горнице.
Неждана, служанка-челядинка, таскала на массивный дубовый стол, покрытый зеленой атласной скатертью, разные закуски и снедь, что приготовила заранее. Несмотря на то что за столом сидели только двое, накормить гостя нужно было сытно.
Поляк ел медленно, смакуя и обсасывая каждую косточку. Его широкие ладони разрывали куски жирной курятины и затем ловко отправляли ее в рот с охами и ахами.
– Хороша кура, – приговаривал поляк. – Давно так хорошо не ел, с тех пор как вступили в границы Московии.
Поляк время от времени бросал на служанку косые взгляды, словно примеряясь заранее к ее сочным молодым телесам.
– Ну, так как править собрались, еретики? – повторил свои слова Соснов.
Услышав обидные слова Соснова про польских еретиков, ротмистр отложил курицу и поморщился.
– У нас в Польше московитов тоже называют еретиками.
Соснов и поляк уже изрядно захмелели.
– Вот решили вы Москву одолеть, так?
Поляк, отрыгнув, кивнул головой:
– Так.
– И царя нового нашли, – не унимался Соснов.
– Опасные речи говоришь, – пробурчал поляк.
Соснов криво усмехнулся:
– А никто и не слышит. Али ты доложишь самозванцу?
Поляк покраснел и остервенело рявкнул:
– Негоже так царя Димитрия называть.
Соснов медленно встал с лавки и вылез из-за стола. Подхватив кувшин, он плеснул вино в кубок поляка и налил себе.
– Выпьем за царя Димитрия! – процедил Соснов.
– Я думал, ты за царя Василия пить собрался, – с упреком бросил поляк.
– Димитрию присягал, за него и пью! – злобно возразил Соснов.
– Это хорошо! – одобрил поляк. Он протянул Соснову ладонь. – Не будем ссориться.
Никто не знает, в каком лагере он завтра окажется. Поляк приложился к кубку. Тонкая струйка красного вина стекла по подбородку, протекла по кафтану и растеклась на скатерти пятном.
«Словно кровь пьет поляк, – подумал Соснов, – и струйка вина на скатерти, аки реки русской крови. Смута, одно слово».
Но Соснов лишь перекрестился и устало буркнул:
– Неисповедимы пути Господни!
– Ну, то дело сложное. Не сегодня и не завтра решится.
