его состязания.
– Почему среди них? – вмешался Рума. – Разве он не может подождать снаружи?
– Нет, господин. Это запрещено. С того момента, как он пройдёт за ограду, он не сможет выйти никуда, кроме площади.
– Как проходит освобождение рабов? – Рума не собирался отпускать человека, который мог правдиво рассказать об Играх.
– В конце каждого состязания, победителя выводят на площадь, к главному месту трибун. Там присутствуют дворяне и богатейшие купцы. Глава города или один из дворян спрашивает, что он выбирает: деньги или свободу. Когда невольник отвечает, ему либо выдают деньги, либо называют его свободным городским жителем. После этого свободные невольники вольны выбирать, куда им идти, а те, кто взял деньги, либо выкупаются тут же, либо уходят обратно к проигравшим рабам. Вечером их возвращают хозяевам, и выкуп происходит между ними.
– А просить освобождения не для себя можно? – замер Сента.
– Да, – кивнул писарь.
– Ясно. Он придёт, – кивнул писарю Рума.
Вместе с замолчавшим Сентой, видимо понявшим, что то, к чему он стремился долгое время, исполнится через двенадцать дней, маг проводил глазами писарей. Он собрался уже вернуться в трактир: оставаться на невольничьем рынке никакого желания не было; когда снова подал голос Гама:
– Эй, – обратился он к магу, видимо, намеренно не став именовать господином, – не хочешь меня купить? Тебе не нужен телохранитель?
– С покалеченной рукой? – усмехнулся Рума.
Лицо невольника отражало спокойную уверенность в себе, долю ехидства и неприкрытую надежду на освобождение. Увидев Сенту, он, должно быть, решил, что маг один из тех, кто верит прежде всего в людскую порядочность и сам готов бороться за благо каждого встречного. А потому, если и не отпустит его на свободу, то сбежать от такого хозяина будет легче лёгкого. В то же время раб был не глуп и не начал просить об освобождении, не привлекая внимание купца.
– Посмотрим, – маг легко коснулся руки невольника, замотанной в несвежую тряпку.
– На что?
– На то, как ты сыграешь, – Рума отвернулся и двинулся прочь от помоста с рабами, сначала снова оказавшись на середине прохода, а после сворачивая в сторону улицы, уводящей прочь от рынка.
Сента следовал прямо за ним, боясь отстать и потеряться в толпе. Теперь, когда осталось только дождаться Игр, ему не хотелось снова попасться под взгляд бывшего хозяина.
Скоро рынок с его шумными душными рядами остался позади, и можно было спокойно идти, не боясь натолкнуться на кого-нибудь или оказаться перед очередным купцом. Улицы постепенно расширялись, и даже изредка встречаемые всадники из городской стражи или отъезжающих дворян не мешали двигаться в изрядно поредевшей толпе. Теперь о торговле рабами напоминали только изредка появляющиеся богато одетые люди, ведущие за собой одного или нескольких человек в тряпье и кандалах.
Быстро пройдя через пару улиц и оказавшись почти рядом с опоясывающей город стеной, Рума и Сента нашли здание трактира.
