работать как прежде. Ее организм слабел. Приходилось полагаться на дочь и внучку, а Ката ненавидела полагаться на кого бы то ни было.
Я вполне ее понимала. Легче полагаться только на себя. Я никогда не теряла голову из-за мужчины, даже с Эдкаром. И никогда не понимала, как это удается многим другим. Я никогда… не испытывала глубокой романтической привязанности. Однако меня привлекали песни и произведения искусства о любви до гроба. Как загадка, которую все никак не получается отгадать.
Впрочем, возможно, безопаснее просто о ней забыть.
– Скорее всего, разбойники тоже залегли на дно. – Я ободряюще улыбнулась маме. – До реки недалеко. А если что, я бегаю быстро.
Маме затея не понравилась, тем не менее вода нам была нужна, а ослушаться Кату она не могла – ни разу не ослушалась за все пять лет с моего возвращения на ферму.
Мы закончили ужин в той же гнетущей тишине – еще чуть-чуть, и она свела бы меня с ума. Я собрала посуду и поставила рядом с раковиной для Каты – бабушка пока справлялась с мытьем посуды и приходила в ярость, если ее лишали этой обязанности. Затем я проскользнула в свою комнату. В доме было две спальни, мама любезно предоставила мне свою, а сама переехала к бабушке, и они вдвоем спали на кровати, которую Ката некогда делила с моим дедушкой.
Распустив хвост, я откинула волосы назад. У нас с мамой была густая черная копна, которую мы отращивали просто потому, что длинные волосы легче заплетать в хвост, а жесткие пряди лучше слушаются. Все остальное досталось мне от бабушки: серовато-карие глаза и более смуглый цвет кожи. Говорили, что у меня отцовские губы, но сама я никогда его не видела. Даже мама едва помнила бывшего возлюбленного. Он был ошибкой, хоть и сослужил добрую службу.
Я натянула на себя пальто, до сих пор не привыкшая к его тяжести на плечах: всего несколько дней назад было лето. Решив не надевать перчатки, я взяла масляную лампу, два пустых ведра и коромысло. Река протекала за полями. Было бы сподручнее взять Лозу: она способна унести гораздо больший груз, чем я. Вот только если наша единственная лошадь, до сих пор не подкованная должным образом, в темноте сломает ногу или испугается чего-то и убежит, ее утрата сильно ударит по хозяйству. Лучше делать все самой, пока не вернется Солнце.
Луна зависла на западе над далекими горами, настолько маленькими, что они едва отступали от равнины. Ее наполовину скрывало облако, казавшееся полностью серебряным. Некоторое время я любовалась этим светом, затем моргнула и перевела взгляд на проторенную дорожку, ведущую к реке. Она была гладкой и ровной, тем не менее следовало соблюдать осторожность. К тому же не стоило привыкать к свету неестественно яркой Луны.
Я миновала поля, которые в нескончаемой тьме выглядели внушительнее и причудливее. Вкупе с ленивой песней сверчков ночь казалась еще более сказочной.
Хотя бы река не изменилась под влиянием странных небес. Она журчала, по-летнему медленно извиваясь между неглубокими берегами с чахлым на вид тростником. Взглянув на него, я вновь с тревогой подумала о посевах. Они,
