умел хорошо считать и привык, чтоб все вложенные усилия окупались с лихвой.
Голос же его превратился в настырное бормотание:
– Ты же умеешь быть благодарной, не так ли?
– Да, я очень благодарна, Фредерик. Но…
– Но? Следует ли мне я напоминать, что именно я дал тебе блестящее образование, потакал во всем вам с покойной матерью, погасил все ваши долги… Я ведь вправе рассчитывать на нашу прощальную ночь, милая…
– Н-н-нет!..
Селин сбросила его ладонь, замерла и тут же зажала руками собственный рот.
Во власти её мучителя было всё.
Посадить под замок, отравить и обставить как несчастный случай, оставить в наложницах, отдать замуж за первого встречного… Да хоть бы даже за того безобразного лысого солдафона вроде Мортема – генерала фракции наёмников под названием «Лига Доблести», которого герцог будто бы в шутку называл «запасным вариантом»…
Тонкие пальцы её дрожали, а проклятое кружево ворота все никак не смыкалось вокруг шеи.
«Не отдать, а продать», – поправила себя де Круа. Она ведь по сути – не более чем вещь в расшитом позолотой платье. Неотличимая от тех бесправных и забитых рабов с намозоленными руками, что выполняли самую грязную и тяжелую работу в Вердене…
– Повтори? Не расслышал… – голос герцога стал жёстким. – Я только что говорил о том, насколько ты умна, моя милая. Неужели ты хочешь переубедить меня?
Колючий пронзительный взгляд, казалось, видел её всю насквозь. От ледяного тона поползли мурашки. Селин замерла, судорожно пытаясь подобрать правильные слова.
– Фредерик… помилуйте… Каноны траура… что люди подумают… так много удручающих событий… а я всего лишь слабая женщина…
Мерное постукивание колес по брусчатке вдруг прервала какофония криков, женского визга и звуки выстрелов. За свистом хлыста раздалось конское ржание. Карета резко качнулась и встала. Селин изо всех сил вцепилась в бархат обивки сиденья, чтобы не упасть. Кучер что-то крикнул, и голоса лакеев вторили его тревоге.
– И когда чернь уже угомонится?! – дядюшка раздражённо потирал ушибленное колено, – Уж коли смерть от мушкетов стражи для них предпочтительней кончины от чумы, кто я такой, чтобы…
В череде ружейных выстрелов раздавалась брань и лязг клинков. Селин осторожно отодвинула шторку у окна. Фигуры людей были почти неразличимы в сизых сумерках и густом пороховом дыму. Звенело оружие. Поодаль разномастная толпа верденцев махала руками и кричала, отступая под натиском стражей Лиги Доблести. Брусчатка бурела вокруг тел павших бунтовщиков.
Выкрик «граната!» заставил резко отпрянуть, пригнуться и зажать ладонями уши.
Грянул взрыв.
Пол качнулся. Под совсем не подобающий Его Светлости возглас брызнули осколки окон кареты. Следом наступила тишина, в которой на короткий миг почудился странный скрежет и пронзительный женский визг.
