на нем глубокие борозды. Царь, не теряя его взбудораженных песочных глаз, продолжал смотреть на него, пока тот постепенно не начал опускать свою морду вниз; рык стал тише, и животное, поджав хвост, вжалось в угол клетки. Правитель, отодвинув засов, неожиданно открыл клетку. Все разбежались в стороны и притихли. Он медленно протянул руку ко льву; тот еще щетинился на него, но, покорно слушаясь своего укротителя, дал себя погладить по густой рыжей гриве. Все заликовали, восторженно захлопав в ладоши.
Винный дурман уже проник в голову, и гости, смешавшись между собой, о чем-то возбужденно говорили, продолжая пить и вести дискуссию о своих подвигах. Кто-то уже, уткнувшись в дубовый стол, крепко спал; в темноте закоулка пожилой представитель знати жадно обжимал молодую блудницу, а его жена яростно искала его глазами в этой суматохе. Я, взяв с собой кувшин и оставшийся в нем напиток, решил удалиться с этого пира, чтобы залить свое прошлое вином и забыть о былом как о разочаровании, постигшем меня на пике пустой славы. Гильгамеш ликовал в окружении своих людей и дев, что кружились рядом с ним, как мухи. Но не успел я покинуть место пиршества, как появилась красивая женщина в белой тунике, освещенная серебристым светом луны и яркой звездой, сиявшей над ее головой. Она на богиню больше походила, чем на знатную деву, в окружении таких же бесподобных существ в образе юных дев, и среди них была Шамхад. Я замер, не в силах пошевелиться. Все присутствующие вонзились взглядами в появившихся незваных гостей и умолкли. А Гильгамеш, растерявшись, обронил свой бокал, из которого вылились остатки вина.
– Великий царь победу отмечает, лучами славы свой прекрасный лик он умывает, и про меня он забывает в кругу своих друзей и юных дев. – Она подошла ближе и, аккуратно подняв позолоченный бокал, поставила его на стол.
– Иштар, твоя божественная красота мужей пленила. Что за причина снизойти к отбившемуся и непокорному царю? Богам он не подчинившись и высокими стенами огородившись, лишь богу солнца Уту поклоняясь, остался ему верным, покуда его свет живет в каждом из нас, не таясь. – Царь посмотрел в темный омут ее больших глаз, в которых множество факелов отражались, как звездное небо.
– Но я пришла не клясть тебя за твои прегрешения пред ними, а разделить со мною жизнь, пока она в тебе не увяла. Стать мужем моим я прошу тебя, и славе твоей не будет конца, а город Урук станет пристанищем творца, и распри мира забудет эта земля. – Она положила на плечо Гильгамеша свою белоснежную руку.
– Я знаю, Иштар, что ты такое и как сильные мужи сгорали дотла в твоих покоях, теряя рассудок, а вместе и душу, которую ты закрывала от них у Ану истока. Твоя красота – мне на погибель, твои сладкие губы – мне в удушенье, а взгляд твой – мне в утопленье. Иди и скажи им, что я не вернусь, а враг, посланный за мной, стал моим братом. – Гильгамеш убрал руку Иштар со своего плеча, посмотрев на меня.
– В погибели старца и кедра вершины, в твоем
