план его осуществим и будет выполнен в скорейшие сроки, – ты хочешь с нами, мы, конечно, не сетуем, – последнее слово он выделил, явно для того, чтобы потешить своё самолюбие, – но девушке будет не очень удобно находиться в компании парней, – снова начал язвить Сашка.
– Не беспокойся, я росла среди парней и ваша компания будет краше, чем сборище подобных индивидов, – Астра косо взглянула на ту, которая ранее решилась прервать её монолог, но она лишь смотрела на неё исподлобья, источая неистовое презрение, как вдруг она сказала:
– Ты и вправду считаешь, что великие люди питались жизнью других? – в словах не было сатиры, даже толики чего-то насмешливого, недопонимание свергло все чувства и заняло престол разума.
– Почему лишь великие? – Астра пустила меткий взгляд на Афанасия, который стыдливо отвернулся от неё, как только заметил её взор на себе, – я говорила, что Звёзды не могут быть одинаково значимыми для всех, – в её глазах была какая-то грусть, будто невинного ребёнка принудили свершить плохой поступок, а он понял, что подчиниться придётся, ибо не хватит сил противостоять сопернику.
– Я всё равно не понимаю, – говорила девушка, осознавая свою вину перед Астрой, но явно готовая не признавать её даже в случае, если бритвенно острый клинок промчится по гусиному горлышку, вытянутом в страхе перед смертью.
– А тебе и не нужно понимать, – роза снова одарила присутствующих смехом, который был, по их мнению, очень неуместным, но заставляющим напрячь все мышцы, чтобы защититься от неминуемой погибели, которую он несёт за собой, – кто-то и есть Звезда, кто-то есть цветок, слишком просто выразился преподаватель, чтобы полностью раскрыть их суть, их непростую судьбу, которую они приносят в дар своему Светилу, а есть те, кому уготована участь пожирателей, они уничтожают Звёзды, завидуя им, обливая всё их существование едкой желчью, разъедающей даже сам факт их жизни, после чего от них не остаётся и следа, – за платьице Астры схватилась маленькая ручка, никто, кроме Афанасия не реагировал на неё, но Хозяйка платья гладила её ладошку.
Из-за подола показалось маленькое личико той, которая была давеча у него в зеркале и которую он списал на неоконченное пробуждение. Глаза парня раскрылись и превратились в стекляшки, которые обычно помещаются в лупу, чтобы увеличить то, что нельзя увидеть обычным взором, но тут невооружённый взгляд смог разглядеть нереальное – девочка лет пяти или шести находится на территории технического университета, огромного города, ночь которого поглощает каждого дерзнувшего выйти на его улицы. Её маленькие смольные пуговки смотрели на парня то ли с испугом, то ли с сожалением, которое выражали только пастыри самых забытых церквей мира. Она пробежала к другой ножке Астры, схватившись за неё, девочка стала, будто играясь, жмурить глазки. Афоня улыбнулся ей, понимая, что со стороны это выглядело очень безумно и глупо: взрослый парень улыбается,
