сказала Саша.
– Пока я работала с Верой, она все время говорила, что хочет написать что-то другое, не детективы и не мрачные новеллы. Исторический документ о кораблекрушении и о том, что происходило в войну. Тебе знакомо название «Морское кладбище»?
Внезапно у Саши возникло ощущение, что вот это ей бы следовало знать. К счастью, в сумерках не видно было, что она покраснела. В этих двух словах сквозило что-то заманчивое и одновременно мрачное. Море и суша, море и смерть.
– Хочешь зайти в Обрыв?
Рут кивнула, и Саша провела ее в холодный темный дом. Мебель проступала силуэтами, раньше она бы испугалась, а сейчас просто повернула старомодный выключатель.
– В конце шестьдесят девятого время наконец пришло, – продолжала Рут. – Всю зиму семидесятого Вера сидела в старом фалковском доме в Бергене и писала.
– Ты хочешь сказать, что бабушка работала над книгой, над своей последней книгой, так и не изданной, в доме у бергенцев? – запротестовала Саша. – Не может быть, бергенцы ненавидели бабушку, и вполне естественно, ведь она разрушила брак, в котором они родились.
– Что ж, я бывала в Хорднесе, вроде бы так называется то место? Она хотела написать оду культуре побережья, откуда была родом, где время отмеряют по расписанию «хуртигрутен». Но это лишь кулисы: Вера хотела вдобавок по-другому рассказать о войне. Сломать привычные представления о друзьях и врагах, о вине и позоре. В ту пору герои войны еще были живы, Саша.
Ощущение, что ей втирали очки, обернулось ступором, охватившим все ее существо. Неведение еще хуже, чем то, что могла скрывать ложь.
– Никто в семье эту рукопись не читал, – тихо сказала Саша.
– Я тоже не читала, – сказала Рут.
Саша неодобрительно посмотрела на нее:
– То есть?
– Полицейская служба безопасности конфисковала рукопись прежде, чем я ее прочитала.
– Что? – невольно вырвалось у Саши, она была в шоке, даже возразить не могла. – Это же полная нелепость! Норвегия не сталинский Советский Союз. Мы не такие.
– Ты очень точно риторически сформулировала в своей речи: кто мы?
Рут произнесла эти слова тихим голосом, зорко и вдумчиво глядя на Сашу.
– Но что в рукописи заставило спецслужбы ее конфисковать?
– Не знаю, Саша, правда не знаю. Но полиции было невдомек, что существовал второй экземпляр рукописи, который нам удалось тайком вынести из издательства в старом издании «Графа Монте-Кристо» и передать Вере вот здесь, на Обрыве. Она хранила его у судьи, как гарантию, пока не ушла во тьму.
Хранила у судьи… В ту же секунду Саша поняла, о чем говорила старая редакторша.
– Бабушка побывала у судьи в тот день, когда покончила с собой, – в замешательстве сказала она. – Мы думали, она забрала завещание. А на самом деле она забрала свою рукопись, «Морское кладбище».
Редакторша кивнула.
– Завещание – это свидетельство, так часто
