вас угадывать нужды нет – вы сегодня премьер! – в тон ему ответил я.
Дельвиг поморщился, а Александр Сергеевич совсем рассмеялся.
– Чтобы произвести сегодняшний эффект, мне пришлось провести несколько лет вдали, в деревне. Согласитесь: быть кумиром четверть часа, между двумя па Истоминой – того не стоит!
– Царить четверть часа между биениями ножек Истоминой – об этом простой смертный может только мечтать.
– А вы большой шутник, Фаддей Венедиктович, – усмехнулся Александр Сергеевич. – Но ведь мы не простые смертные, – со значением добавил он. – В письмах об этом писать не с руки, а при знакомстве не могу не поздравить: вы за время моего отсутствия в столицах сделали замечательную карьеру.
– Спасибо. Как и вы.
– Не все так думают.
– Убедятся.
После обмена быстрых реплик Пушкин сделал паузу, которой я воспользовался, взял его под локоть и отвел от приятелей.
– Александр Сергеевич, вы, верно, в деревне не бездельничали, видел я ваши пиесы в «Московском Телеграфе», «Московском Вестнике». Совершенно восхищен. Особенно этим:
«Я помню чудное виденье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное мгновенье,
Как гений чистой красоты».
– Вы виденье и мгновенье местами поменяли, – поправил Пушкин недовольно.
– Верно, простите, память-то кавалерийская, все галопом! – смущенно хохотнул я.
– Ничего, – отмахнулся Пушкин, – главное в газете не переврите.
– Ловлю на слове, Александр Сергеевич. Извольте и нам, в «Пчелу» что-нибудь предложить! Гонорар будет хороший и тираж – сами знаете – на всю Россию. Или ж в «Литературные Листки».
– Так ведь ничего не осталось, все-все Полевой и Надеждин в Москве выпотрошили.
– Но в архиве-то, наверное, что-то оставлено? Про запас?
– Оставлено, конечно.
– Александр Сергеевич, хотите по семи рублей за строчку?
– Не всякий архив опубликовать можно, и даже хранить, – сказал Пушкин и вдруг посмотрел мне прямо в глаза. – Уж вы-то, Фаддей Венедиктович, лучше других это знаете!
– Цензуре подвержены как все, – развел я руками.
– Да я не о цензуре, – тихо и куда-то в сторону, по театральному сказал Пушкин.
– А о чем? О журнале «Северный Архив»?
Александр Сергеевич мотнул головой.
– Архивы бывают свои и чужие. Чужим распоряжаться сложнее. Верно?.. Извольте, Фаддей Венедиктович, пришлю стихов – из нового. Хотите поэму?
– По пяти рублев?
Пушкин снова развеселился.
– Я чувствую, мы с вами сойдемся! Да только не в цене – очень вы прижимисты, Фаддей Венедиктович.
– Вижу, что негоже с вами рядиться,
