на календаре – 74-ый год? – задал Ксар себе и Стасу сакраментальный вопрос. – А что? Временной изолят. Учёные допускают.
– В районе Верхнесадового? – язвительно откликнулся Стас. – Ты приплыл, Фантаст! Ты ещё в соседнем подъезде поищи затерянный мир!
Шагая вслед за девчонками, они то и дело ловили на себе озадаченные, неодобрительные, а то и подозрительные взгляды аборигенов. Под этими взглядами, бросаемыми, впрочем, украдкой, путники достигли административно-культурного центра совхоз-завода Солнцедар – маленькой площади с приземистым «бараком» сельмага, зданием местного Совета, с крыши которого свисал красный флаг, разноцветным штакетником детсада и крышей школы за корпусом дошкольного учреждения. Местные, не избалованные новыми впечатлениями и лицами, пялились им в спины. В основном, на Стаса. На его рюкзачок и португальскую футболку – малиновую, с жёлтыми надписями на груди и спине. Своей футболкой Стас отвлекал внимание любопытных от Ксара, выглядевшего, по тутошним меркам, тоже достаточно импозантно – в голубой рубашке на шнуровке и с волосами, собранными в хвост на затылке. Волосы Ксаверий стричь перестал, когда подорожали парикмахерские услуги: человек, погрязший в долгах, вправе позволить себе имидж бродячего музыканта!
Стас, оставшийся без работы позже Ксаверия, выглядел гораздо цивилизованней. Да и мама Зита нипочём не дала бы ему впасть в запущенность. Она и Ксару не давала пропасть, но стричься за её счёт Кораблин категорически отказался. «Древние утверждали, что сила человека заключена в его волосах! – объявил он маме Зите.– А мне как раз нужна сила. Большая! Без неё мне – никак!».
Он бы и бороду отпустил, расти она на нём, как на Стасе – густо, по всему подбородку, но с бородой Ксару не повезло: последствия татаро-монгольского ига налицо, не иначе!
– Стас! Что на тебе написано? – спросил Ксаверий с искренним интересом после того, как встречный подросток чуть не грохнулся с велосипеда при виде их.
– А я знаю? – зло пророкотал Стас. В центре всеобщего внимания он чувствовал себя неуютно и всё более раздражался – на всех подряд, но в первую очередь, на далёкую жену. – Варька, сучка, прислала на день рожденья! Любимому мне! Что, выбросить надо было?!
– Ни в коем случае! – улыбнулся примирительно Ксар. – Ты сногсшибателен в этой шмотке!
Девчонкам из Солнцедара повышенное внимание односельчан, похоже, только льстило. Они шагали стремительно и легко, пересмеивались и звонко здоровались со знакомыми.
– Ну, всё. Вам – туда, а мне туда! – с разгона остановилась Аня. И указала в проулок, на узкую, как тропа, дорожку меж изгородей. – Я скоро!
– Сюда, народ! – позвала друзей Злата и нырнула в заросли дикорастущей вишни. – В обход пойдём, так короче. Огородами к Чапаеву. А то люди наши перевозбудились со скуки. Примут вас за иностранцев, будете потом доказывать, что вы не верблюды!
– Не гайдуки Ангелы! – поправил Ксаверий. Пребывание
