туристам в виде спешных и не слишком точных портретов. Заказчик-то не хочет видеть себя на портрете похожим. Заказчику главное – красивым…
В случае бесед на серьезные темы Сергеич чуть опускал глаза, будто в чем-то провинился. Рисуя молодую девицу – подмигивал своей натуре. Если муж это пресекал, Сергеич ссылался на нервный тик. Были даже случаи, когда смущенный супруг из чувства неловкости доплачивал.
Иванов и Астахов в один голос говорили:
– Самоубийство – грех. А ведь какой был человек…
Не вы ли, думаю, тайком от него выпивали за углом?!
Голос Анны Олеговны ностальгически вздрагивал:
– А ведь когда-то он за мной красиво ухаживал.
А не так давно говорила: «Похотливый старый кобель».
Затем начались коллективные рыдания. Особое внимание уделялось талантам покойника… Говорили о трепетной и ранимой душе, скрытой за грубыми мазками на полотнах… О размашистой творческой мысли за мелкими штрихами… О необходимости сохранить его творческое наследие…
Игорек Агеев дополнил:
– Ну, раз траур, значит – выходной.
Затем прошептал мне на ухо:
– Слушай, у меня старик хранил часть своих работ. Как думаешь, старперы купят их себе?
Мне стало противно. Я захотел незаметно исчезнуть…
Часа через три звонит Агеев. Грозится познакомить с каким-то черным музыкантом.
– У памятника Ленину в восемь, – говорит. – Родина-мать зовет встречать ястреба из Пентагона. Рассеем смуту в международных отношениях!
– Ты пьяный? – сразу понял я.
– Никак да, – ответил Агеев армейским тоном.
Парень действительно оказался черным. Русский язык он практически не понимал. Не без труда мы кое-что выяснили об этом человеке. Зовут его – Патрик. Играет на фортепиано. Родом из Теннесси. Зачем-то уточняет, что не женат.
– Ждем штучный товар из Перми, – сказал Агеев.
Штучным товаром оказались три девушки в вечерних платьях. Я обратил внимание на потрясающее сложение шатенки с крошечным терьером на руках.
Троица эта мне не понравилась: они не выражали никакой готовности отдыхать по нашему сценарию.
Солнце тем временем раскраснелось над горизонтом. Будто кто-то невидимый убавлял свет, как в театре. Волны нашептывали рифмы. Море, как разлитая краска, будто утаивало неизмеримое количество ненаписанных стихов, сюжетов и надежд.
– Мы рассчитывали на ресторан, – капризничали девушки.
– Вот он, – Агеев обвел рукой пляж. – Ресторан «У моря».
Тут же Игорек извлек три бутылки домашнего вина, сыр и дешевые шоколадки. На лицах девушек отразилось недопонимание.
И все же мы умостились на теплой гальке. Выпили и разговорились. Внимание подруг привлек в первую очередь Патрик. Его обаятельная улыбка и исковерканные акцентом русские слова обаяли пермских туристок.
Почему-то
