до сих пор комок к горлу подступает при воспоминании о том вечере[48].
Вот что имеется в виду, когда говорят, что наука – это процесс “самокорректирующийся”. В конце концов, даже если это занимает много лет или десятилетий, старые неверные идеи ниспровергаются благодаря новым данным (а иногда, по довольно мрачному выражению физика Макса Планка, благодаря тому, что непреклонные поборники этих старых идей вымирают, оставляя науку следующему поколению[49]). И опять: так дело обстоит в теории. На практике же публикационная система, описанная выше, опирается на мертоновские нормы неуклюже, во многом препятствуя процессу самокорректировки. Характерные особенности этого противоречия – между конкуренцией за гранты и шумихой вокруг престижных публикаций с одной стороны и открытой, бесстрастной, скептической оценкой науки с другой – будут становиться все очевиднее в последующих главах.
А пока отметьте, что именно заставило престарелого мужа из рассказа Докинза изменить свое мнение – “неотразимо убедительные свидетельства”. Едва ли имеет смысл пытаться скорректировать или уточнить наши научные теории в соответствии с новыми данными, если сами данные неубедительны, а еще хуже – если они вообще неверны. Это возвращает нас к идее, которую мы обсуждали в предисловии: чтобы результаты заслуживали нашего доверия, они должны быть воспроизводимы. Вот как это сформулировал философ науки сэр Карл Поппер[50]:
Только тогда, когда некоторые события повторяются в соответствии с некоторыми правилами и регулярностями (как в случае воспроизводимых экспериментов), наши наблюдения в принципе могут быть проверены каждым человеком. Даже наши собственные наблюдения мы не принимаем всерьез и не приписываем им статус научных наблюдений до тех пор, пока не повторим и тем самым не проверим их. Только в результате подобных повторений мы можем убедить себя в том, что имеем дело не с простым “совпадением”…[51]
Эта идея не то чтобы революционна – или была нова для Поппера, написавшего эти слова в 1950-х годах. Вернувшись в XVII век, когда журнал Philosophical Transactions только зародился, мы обнаружим, что сооснователь Королевского общества, химик Роберт Бойль, делал все возможное и невозможное, чтобы убедиться в воспроизводимости своих результатов. Он многократно демонстрировал эксперименты по установлению различных свойств воздуха и вакуума с использованием своего знаменитого воздушного насоса перед толпами зевак, а после заставлял их подписывать свидетельские показания о том, что они действительно наблюдали демонстрировавшийся процесс[52]. Он следил, чтобы его труды были написаны достаточно обстоятельно, дабы “человек, коему я их адресовал, сумел без ошибок и особых помех повторить столь необычные эксперименты”[53]. И хотя соорудить сложный аппарат было весьма непросто, он призывал других натурфилософов повторить его эксперименты с воздушным
Перевод Н. Смелковой.
Planck M.
Popper K.
Перевод В. Брюшинкина.
Подобное повторение опыта, хоть и проведенное лет на сто позже, изображено – в драматическом свете – на картине Джозефа Райта (Райта из Дерби) “Эксперимент с птицей в воздушном насосе”, сейчас находящейся в Лондонской национальной галерее.
Boyle R.
