style="font-size:15px;"> Создал две грани, потом четыре, потом восемь, и на каждой из них камень предстал в движении. Теперь голова болела не только снаружи, но и внутри. Несмотря ни на что, я удерживал созданный образ, одновременно пытаясь избавиться от неприятных ощущений.
Сложил ткань разума еще раз.
Если я не ошибался, то совершенного мною умственного усилия окажется достаточно. Камень достигнет самой высокой точки, а когда станет падать, начнется сражение между нашими гранями разума, которое и определит его дальнейшую траекторию.
На голову мне словно водрузили каменную пирамиду; она запросто могла сокрушить мою решимость, смять грани восприятия, а с ними и меня. Из глаз покатились слезы, зубы заскрежетали; один сломался. В легких зародился вопль, и я взмолился, чтобы он не вырвался наружу.
Под ногами словно рассыпали горячее битое стекло; я затоптался на обжигающем ноги покрытии, удерживая грани.
Бац! Давление в мозгу вдруг ослабло, и я обрушился на крышу, как марионетка с перерезанными нитями. Раскаленная поверхность опалила щеку, однако по сравнению с гудящей и ноющей головой это были сущие мелочи.
Надо мной повисла тень Маграба, спасая меня от жгучих солнечных лучей. По моему лицу струились слезы, обожженная кожа горела, а я не сводил глаз от валяющегося поодаль камня. В голову он все-таки не попал.
– Отличная работа, Ари!
18
Так и Рох
Прыгающие камни и танцующие языки огня на несколько последующих недель полностью поработили мой разум, не отпуская даже во сне. С Витумом я тренировался до тех пор, пока не начал выполнять основные движения на уровне рефлексов. Закончив курс фехтования, продолжил упражнения с гранями восприятия.
Все мое существо словно разобрали на части и собрали вновь, сложив из них нечто новое. Я представить не мог, насколько вырасту умственно и физически. Но изменения не перевернули мою личность с ног на голову; произошли почти незаметные сдвиги в мышлении, в понимании сути вещей и во владении собственным телом.
Занятия с Витумом позволили обрести ловкость и подсознательное чувство равновесия. До того я был чем-то вроде дергающейся на ниточках марионетки или напуганной уличной кошки, а теперь меня переполняла внутренняя уверенность.
Упражнения Маграба заставили обращать внимание на такие вещи, которым я раньше не придавал ни малейшего значения. Сосредоточившись на жизни огня, запоминая его движения, я понял, сколь многие явления окружающего мира упускал из вида.
Каждую незаметную трещинку железного корпуса печи в моем трюме я теперь видел так же ясно, как пропасть между скалами. Странно, что не замечал их все эти годы.
По моему телу – куда более мускулистому и поджарому, чем до тренировок с Витумом, – бежали ручейки пота. Я скинул одежду, готовясь к сегодняшнему занятию: не хватало еще окончательно ее угробить.
Вокруг меня пылало огненное кольцо, а я сидел
