что ему положено ненавидеть Эшей.
А может, был обычным маленьким говнюком, который решил докопаться до мальчика, который видел призраков.
– Я хочу, чтобы ты знал, – сказал Даниэль. – Даже если будешь ненавидеть меня.
– Ой, да хватит драматизировать, в чем дело-то?
– Ты же помнишь, как в детстве я развлекался с лоа?
Конечно, Мэтт помнил. Лоа существовали более развитые, осознанные, с ними и взаимодействовали на вуду-ритуалах. Вокруг Даниэля вились те, что попроще. Они обладали зачатками разума, мелкие духи, которые жили в предметах или определенных местах. Даниэль умел с ними взаимодействовать, они подобны уличным псам, которым нужен властный хозяин. Лоа приносили по приказу лакомства и вещи, сообщали, о чем говорили родители за закрытыми дверьми. Ничего серьезного.
– Это было забавно, – ухмыльнулся Мэтт.
– В семинарии я использовал лоа иначе. Кристофер Янг пытался задирать меня, но я игнорировал. Тогда он начал распространять слухи о семье. Много разных гадостей. О тебе тоже.
Мэтт мог себе представить. Он никогда не служил образцом благочестия, но в то время был совершенно неуправляемым подростком. Он сутками не ночевал дома, еще и связался с сомнительной компанией. Они толкали травку, зато плевать хотели, каких призраков видел Мэтт. Сам он старательно избегал любых веществ, но тот же Паркер Янг всем рассказывал, какой Мэтт наркоман.
Так что можно представить, какие слухи распространял Кристофер Янг. По крайней мере, о нем. Мэтт не сомневался, что и про остальную семью можно достаточно грязи придумать.
– Я натравил на него лоа.
– В смысле, натравил? – не понял Мэтт. – Это как?
– Приказал им держать его. Приказал причинить ему боль.
– Он… он понимал, что происходит?
– Конечно. Я подробно рассказал. А потом стоял и смотрел. Я смотрел, как лоа истязали его.
Мэтту стало даже не по себе от спокойного и мрачного голоса Дана, и он достаточно хорошо знал брата, чтобы понимать, что тот делал это специально. Хотел показать, насколько всё равно ему было, насколько он бесчувственная скотина.
– Больше Кристофер ничего не говорил о нашей семье. Не выступал в открытую. Хотя исподтишка… конечно, он до сих пор тихо мстит. Того унижения он не простил.
– А ты… ну, еще так делал?
– Нет, ни разу. Мэтт, я ему несколько пальцев сломал! И руку… вроде бы вывихнул. Он после этого ушел из семинарии.
Даниэль молча смотрел вперед, пока его сигарета окончательно не истлела до фильтра. Зашипев, как рассерженный кот, Даниэль наконец-то ее потушил и почти с вызовом посмотрел на Мэтта.
Даже если будешь ненавидеть меня.
– Ты знаешь, я тоже много всякого творил, – пожал плечами Мэтт. – И до сих пор творю.
Он правда не понимал, почему это настолько волновало Даниэля, но заметил, как тот расслабился. Невольно подумал,
