что Вы перебеситесь, не получив от неё взаимности, она ведь «полиция нравов», а потом просто устала ждать и переключилась на других мужчин.
– Ну ладно, оставим это, вернёмся к Ване. Что именно о Полине Андреевне ты ему рассказала.
– Ничего. Я только сказала, что Вы на неё запали и до сих пор по ней сохните. Ну и что она работает Вашим заместителем и зовут её Полина Андреевна.
– Что было дальше?
– На следующий день он пропал и больше не появлялся. Телефонный номер заблокирован. Я как-то приехала вечером на квартиру, туда пришла хозяйка, которая сдала её и потребовала с меня оплату, сказала, что Ваня внёс только предоплату и до конца не рассчитался. Я вернула ей ключи и уехала домой. Больше я его не видела.
– У тебя есть его фотография?
– Нет, мы встречались не долго и совместных фото не делали. Он свои фотографии тоже не присылал. Мне, в принципе, самой не нужны были в телефоне его фотки. Что бы я мужу сказала, если б он увидел.
– Можешь хотя бы описать его?
– Не очень высокий, среднего телосложения, волосы тёмные, коротко пострижен.
– Не густо. Нужны более индивидуальные приметы. Родинки, шрамы, татуировки, может быть, прихрамывал или ещё что-то?
– Нет. Всё как обычно, татуировок не было, родинки были, наверное, но я не запомнила, где именно. Шрамов тоже не видела. Ваши шрамы помню, у него таких не было.
– Про мои шрамы не надо, я про них знаю. Сосредоточься на этом парне, что его могло бы охарактеризовать? Может манера разговора была определенная, заикание, говор, акцент, может шепелявит?
– Нет, всё как у всех.
– Понятно. Фоторобот сможешь составить?
– Наверное, смогу. Вы меня отправите в полицию? Мне нельзя в полицию, я не смогу там ничего рассказать, мой муж может узнать.
– Ты в своём уме? Сейчас ты вспомнила о муже? То есть тогда этот вопрос тебя не интересовал, а сейчас, когда под угрозой жизнь человека, ты вдруг решила обеспокоиться прочностью своей семьи?
Анечка заплакала, закрыв лицо руками. Я поставил перед ней стакан воды. Мне и самому было не интересно, чтоб она выложила всё это в полиции, ведь Вадиму может стать доступной эта информация. А ценности в ней особо не было никакой. Поэтому я сказал Анечке, что в полиции она может просто описать этого парня и сказать, что он интересовался у неё Полиной Андреевной. Врать полиции, конечно, не хорошо, но интимные подробности тут не к месту. На этом мы и договорились.
В принципе и до разговора с Анечкой я понимал, что тот, кто похитил Полину, делал ставку именно на меня, а значит знал о моём отношении к ней. Но как? О своих чувствах к Полине я никогда никому не рассказывал, кроме неё, конечно, в тот единственный раз, по телефону. Соответственно думал, что об этом никто не мог знать, кроме Барсика. Что-то мне подсказывало, что он гарантированно никому не рассказывал мои секреты. Но, судя по всему, я успешно транслировал свои чувства на всю прилегающую территорию.
Понемногу пазл начинал складываться.
