перебирать струны. Музыка была как будто частью меня, я растворился в ней, и даже звон монет, бросаемых в чехол, не отвлекал от песни. Больше в Морельске уличных музыкантов я не встречал, даже на центральном проспекте никто не пел по воскресеньям. Городок вообще поражал своей тишиной, и только море ласкало слух.
– Разбуди меня! – допел я, финально ударив по струнам и поставив мощный аккорд.
Все захлопали, и я вежливо поклонился, ослепительно улыбнувшись первому ряду зрителей.
– Всем спасибо! Если хотите послушать меня еще, приходите сюда же в следующую пятницу, – я стянул гитару через голову.
Толпа начинала расходиться. Я делал вид, что подкручивал колки и настраивал струны, но на самом деле ждал, пока народу вокруг станет меньше, чтобы собрать деньги из чехла и запихнуть в него инструмент. Когда вокруг осталось всего несколько человек, включая Крис, я присел на корточки, наспех перекладывая заработанное в сумку. Кристина подошла ко мне со спины и тоже села рядом, молча помогая складывать купюры.
– Ты крут, – улыбнулась она, – не знала, что люди из консерватории еще и рок петь умеют.
– Они все умеют, – я рассмеялся, взяв уже аккуратно сложенные деньги. – Ты слишком плохо о нас думаешь.
– Вообще, ни с кем, кроме тебя, из консерватории я и не общалась.
Сложив все заработанное – насчитывалось почти две с половиной тысячи, – я снова посмотрел на Крис.
– Ты ведь не просто так пришла? – поинтересовался я, застегивая чехол на инструменте. – Или реально шла мимо?
– Шла мимо, – подтвердила она. – Но к тебе. А ты так удачно по дороге нарисовался, что даже идти далеко не пришлось.
Она выпрямилась, и я тоже. На Крис была все та же майка со Скорпионс, что и вчера вечером, только сверху виднелась еще и расстегнутая темно-зеленая олимпийка, выбившаяся из-под куртки. Волосы Кристина также собрала в малюсенький хвост на затылке, но несколько темно-каштановых прядей уже выбились и обрамляли узкое лицо.
– Я немного занят, – признался я.
– Да ладно тебе, – она легко пихнула меня в плечо, и только сейчас я заметил, что рукава ее куртки были чем-то испачканы. – Это ненадолго.
– Крис, серьезно, я опаздываю. Мне в девять нужно быть у консерватории.
Ее лицо настороженно вытянулось, и она недоверчиво на меня посмотрела. Я мгновенно почувствовал себя некомфортно под ее острым, пронзительным взглядом. Карие, почти черные глаза будто видели мою изнанку, и от этого хотелось закрыться. Отвернувшись, я закинул гитару на плечо.
– У нас пари с однокурсником, – со вздохом сказал я. – Мы встречаемся в репетиционном зале консерватории в девять. У меня есть шанс получить ту партию, которую я хотел исполнить еще в Москве.
Крис выглядела все такой же настороженной.
– Но в девять консерватория уже закрыта…
– Знаю, – я вздохнул. –
