Что касается функций мышления и знания, которые связаны с верой, то он прежде всего утверждает следующее: есть знание, рациональное понимание, к которому ведет вера, но которое не ведет к вере. Но есть также знание, понимание, которое ведет к вере и без которого вера абсолютно невозможна. Это последнее знание – понимание, правильное понимание слов, с помощью которых провозглашается и преподается вера.
Далее Роберт Мелунский выделяет три вида intelligentia, три вида знания в отношении сверхъестественной истины. Первое – это intelligentia verborum, правильное понимание слов, с помощью которых нам преподносится истина веры. Второе знание – intelligentia rei et speciei, реализация этих сверхъестественных истин в небесном блаженстве. Это знание отменяет веру. Мы видим на небесах то, во что верим здесь, на земле. Третья форма знания – это озаренное верой проникновение разума в содержание откровения, которое характеризуется предложением «Crede et intelliges» и возможно здесь и сейчас. Это знание достигается через веру. Вера – причина более глубокого проникновения в сверхъестественные тайны. Эта intelligentia, эта третья форма рационального постижения истин веры, есть не что иное, как наука, основанная на вере, которая дает нам достаточный навык и способность излагать истины веры и отвечать на них другим. Этими словами, которые перекликаются с начальными словами «Summa sententiarum», приписываемой Гуго Сен-Викторскому44, Роберт Мелунский дает определение спекулятивной, схоластической теологии.
После этого тройного деления intelligentia наш схоластик еще раз подчеркивает интеллектуалистический характер веры. Сама вера, акт веры – это просвещение разума, которое рассеивает невежество. Не может быть веры без признания того, во что верят. То, что никак не признается, никогда не может быть верой45. В этих рассуждениях о вере и знании Роберт Мелунский следует за ходом мыслей Августина и Ансельма Кентерберийского, составляющих рабочую программу «Credo, ut intelligam». В своем подчеркивании интеллектуалистического характера веры и акценте на понимании содержания акта веры объяснения Робера напоминают Гюго Сен-Викторского, но идут дальше Гуго в плане более точного определения точки зрения.
d) Внешняя техника.
Мы можем очень кратко рассказать о внешней технике, использованной Робертом Мелунским в отдельных подробных анализах его «Сентенций», поскольку анализ его «Пролога» сразу же прольет на это достаточно света. Нам не нужно кропотливо выводить методы и принципы работы этого схоласта из его сочинений; напротив, нам повезло, что из-под его пера вышли исчерпывающие высказывания принципиального и критического характера о научной работе.
Метод работы и изложения в «Сентенциях» Роберта – это метод мыслителя, который углубляется и хочет проверить свою мыслительную энергию именно в трактовке и освещении сложных проблем. Вся работа основана, как он сам иногда выражается, на намерении осветить более темные и трудные места Священного Писания и приблизить их к пониманию даже среднего богослова
«De fide et spe, quae in nobis est, omni poscenti rationem reddere, ut ait Petrus» и т. д. (M., P. L. CLXXVI 41). – «Prompta et sufficiens reddende rationis creditorum scientia» (Cod. Brug. 191, fol. 22).
«Fides autem nee ceca est neque coaeta, ut vel non intelligentes credant vel nolentes. Neque istud dico, quin vere dictum sit: crede et intelliges. Nam ad quandam intelligentiam fide pervenitur et non illa intelligentia ad fidem. Est tarnen intelligentia quedam, sine qua ipsa fides non potest a quocumque haberi i. intelligentia verborum, quibus ipsa fides predicatur…… Est enim intelligentia tripartita: una verborum, quibus ipsa fides predicatur, sine qua ipsa fides numquam potest haberi. Est vero altera rei et speciei, circa quam fides numquam potest esse, que in futuro erit, ubi quod credimus videbimus. Alia illa est, de qua nunc agimus et pro qua scriptum est: crede et intelliges. Nam ad intelligentiam credendo pervenitur et non ad fidem intelligendo. Est quippe fides causa cuiusdam intellectus et non ille causa fidei. Hie enim intelligentia appellatur prompta et sufficiens reddende rationis creditorum scientia, quam per fidem quisque meretur. Fides tarnen ipsa quedam illuminatio mentis est ignorantiam infidelitatis expellens…… Non est ergo fides absque eius cognitione quod creditur. Unde id quod omnino ignoratur nulla ratione creditur nee etiäm ab invito aliquo modo fides habetur» (Cod. Brug. 191, fol. 22). – Сокращенный вариант этого текста приводится в Cod. lat. 14522 Национальной библиотеки, лист 8: «Fides autem nee ceca est nee coaeta, ut vel non intelligentes credant vel nolentes. Neque istud dico, quin vere dictum sit: crede et intelliges. Est enim intelligentia tripartita. Una verborum, quibus ipsa fides predicatur et sine qua non habetur, alia rei et speciei, cum qua fides esse non potest, que in futuro erit, ubi quod credimus videbimus, alia est, de qua nunc agimus et pro qua scriptum est: crede et intelliges, que est prompta et sufficiens reddende rationis creditorum scientia, quam per fidem quisque meretur. Fides tarnen ipsa est quedam mentis illuminatio ignorantiam infidelitatis expellens».
