пищу, соответствующую мужественности христианской эпохи. Тем не менее, языковая одежда Нового Завета также проста и понятна, именно для того, чтобы мы могли погрузиться в эти тайны.
Те современные богословы, которые стремятся быть мудрыми с помощью изящного красноречия и привлекательными с помощью изысканной и витиеватой речи, расходятся с тем, как представлен Новый Завет, особенно с Павлом, который не полагается на убедительную силу человеческой мудрости и доверяет ей.79
Роберт фон Мелун также дает принципиальное обоснование тому, что Писание и богословие избегают риторических украшений.
То, что поддельно, при ясном свете проявляет себя в полном ничтожестве, тогда как то, что подлинно и истинно, предстает тем более драгоценным в яркости света. То, что не красиво само по себе, пытается нарядить себя искусственными украшениями. Истина не нуждается в посторонних, выпрошенных украшениях, она уже прекрасна и желанна по своей сути. И когда истина использует что-то чужое, то это чужое становится прекрасным благодаря близости к истине, если оно не было прекрасным раньше, или усиливает уже существующую красоту80.
Здесь Роберт фон Мелун также затрагивает тему взаимоотношений между теологией и профанными науками, либеральными искусствами.
Если теология использует их для решения своей задачи, то они являются не украшением, а инструментом божественной науки.
Свободные искусства должны видеть в Божественном Писании свою единственную госпожу и хозяина и покорно служить ей.
Они связаны законами теологии и, следовательно, если они не соблюдают эти законы, то они либо пагубны, либо бесполезны.81 Подчиненное отношение профанной науки к теологии, идея, что философия – это ancilla theologiae, выражена здесь в определенной и резкой форме, которую мы встречали у Петра Дамиани накануне схоластики82.
В контексте своей защиты риторики Роберт Мелунский также выступает против вкрапления греческих слов в латинский богословский язык. Такая мешанина из латыни и греческого – результат тщеславного жеманства и стремления похвастаться мнимым знанием греческого. Греческие термины следует использовать только в случае крайней необходимости или когда очевидна конкретная польза83.
Для историографии схоластического метода особенно важны замечания в «Прологе» Роберта фон Мелуна, посвященные происхождению «Сентенций».
Доктрина веры, как он представляет этот отрывок, трактовалась святыми отцами по-разному. Чем полнее и в то же время яснее изложение доктрины веры, тем больше оно подходит для обучения тех, кто менее способен ее понять. Слабость человеческого ума, затрудняющая или полностью препятствующая пониманию Священного Писания, бывает разной. Некоторые не могут долго
«Sacre vero scripture auctores ab huius stili lege multum recessisse nullus negabit, qui in scripturis quod utile est consequi studebit, i. e. sententiarum doctrinam et verborum prolationem. Nam a veteris testamenti exordio inchoantes ipsum totum usque ad finem perlegendo sermonem purum et a communis consuetudinis locutione parum distantem inveniemus. Non enim veteris testamenti auctores per spiritum huius mundi locuti sunt, sed spiritu sancto docente, qui sicut eius arcanorum intelligent! am reveJavit ita et verba quibus eam indicarent dictavit…… Iudei ergo, qui quasi parvuli erant et sensu imperfecti, lacte, parvulorum alimonia, nutriebantur; christiani vero solidiores cibi refectione egentes, velut virilis etatis robur habentes, profunda rerum significatione pascuntur, in qua docenda et addiscenda, quia labor difficillimus est at maximus fructus saluberrime provisum est, ut littere labore, que omni ut dictum est difficultate caret, absque impedimento littere ex toto vacare queant. Huic vero regule docendi… quantum huius temporis doctores sacre scripture adversentur, ipsa experientia indubitanter demonstrat. Nam fere omnium huius temporis doctorum singulare Studium est, ut in verbis quadam subtilitate sapientie sint sapientes et quadara concinnitatis ornatu delectabiles…… Ecce vas electionis testimonio proprii exempli indubitanter demonstrat, quantum doctrine fidei humane sapientie persuasibilia verba sunt contraria. Eius ergo testimonio probare possumus illos a doctrina fidei exorbitare eique contrarios fore, quia in ipsa docenda ornatum secularis sapientie studiosius observare laborant quam veritatem, qua mentes illuminari necesse est, eo modo exponant, quo vere intelligi possit* (fol. 4 u. 4).
«Nam quantum simulata sub lucis claritate deprensa vilescunt, tanto ea que vera sunt in lucem producta pretiosiora habentur…… Hinc est illud consuetudinis plus quam necessarium esset communis, quod ea, que naturali carent pulchritudine, studio diligentiori ornantur, ut quod ex se non possunt sc. placere sub alieno ornantur decore. Veritas vero quemadmodum intrinseco non indiget ornamento, ut ex ipso pulchra et pulchrior appareat, ita ab eius doctrina omnis extrinseca ornatio est aliena. Est enim ex se expetibilis, ne quicquam extrinsecus assumere valeat, quo assumpto magis expetenda videatur. Verum si quid extrinsecum in eius aliquo nexu transgerit participatione necesse erit aut ipsum pulchrum fieri, si primo nullam habuerit pulchritudinem, aut primo habitam multum intendi» (fol. 4).
«Non tarnen ipse artes eins sunt ornamentum, sed instrumentum, quod tunc solnm aliquid inde decoris habet, cum ipsa divine scripture doctrina per illud aliquid operatur. Eam quippe solam artes liberales habent dominam, ei subiectionis debito famulantur, eins lege astringuntur. quam quando transgrediuntur aut perniciose aut cum nulla utilitate operantur» (fol. 4).
Ср. Grabmann, Geschichte der scholastischen Methode I 232 f; J. A. Endres рассматривает этот вопрос совсем недавно в работе: «Petrus Damiani und die weltliche Wissenschaft*, Münster 1910, 20.
«Hoc licet semper culpabile sit, videlicet, doctrinam fidei catholice inani pnerorum concinnitate prostitui, illud tarnen multo culpabilius est, quod nunc plerique crebrius colunt ac festivius exornant, qui greculum sermonem locutioni latine… interserunt totum ex parte ornare cupientes et forsitan greci sermonis peritiam censeri habere efflagitantes, quod in eis in contrarium cessisse nullus ignorat qui intelligit hoc nee factum esse nee faciendum fore nisi necessitate cogente aut utilitate expetente…… Hie ergo modus docendi, qui in confusa greci sermonis et latini mixtura consistit, aures pascit et sono delectät, sed ad animum non penetrat, ut ipsum fide informet» (fol. 5 u. 5).
