style="font-size:15px;"> Этот обман не прекращается ни на одну чёртову секунду. Но когда в него вовлечены только мы двое, только Андерсон и я, когда я не нахожусь в ситуации подобно нынешней, я совершенно не думаю о том, что совершаю нечто ужасное. Я просто живу и вдыхаю полной грудью. Во всю силу своих лёгких. Я понимаю, что однажды это закончится. Просто возьмёт и прекратится. Потому что являться чьей-то любовницей исключительно временная вещь. Для того, что всегда и навечно, у Райана Андерсона есть жена и дети. Семья, дело всей жизни и деньги, которых даже больше, чем нужно ему самому и будущим внукам вместе с правнуками. Меня не удивили те его слова. О том, что он порвёт со мной, как только насытится. Они были вполне ожидаемыми. И всё равно всколыхнули внутри меня что-то, что я даже не могу описать.
– Просто что?
– Просто слишком много дел в последнее время. После них хочется лишь лежать и ничего не делать. Извини, Грейс, но я не могу пообещать, что перестану пропадать, – особенно если продолжу трахаться с твоим братом. И как будто поняв, что я думаю о нём, он присылает мне сообщение. Дисплей телефона, лежащего около моей правой руки экраном вверх, реагирует включением подсветки, и я торопливо сжимаю устройство в своей ладони почти сразу после звукового оповещения.
Ты не дома.
Всё, что я успеваю, это разблокировать телефон и зайти в диалог, готовясь ответить, но ещё один сигнал опережает мои намерения.
Где бы ты ни была, я даю тебе полчаса на то, чтобы приехать.
Ты не предупреждал об этом заранее. Я сейчас занята. К слову сказать, моя жизнь не крутится вокруг тебя. Я не могу бросать какие-то вещи по твоему первому зову.
Но мерзавца это не удовлетворяет. Он… звонит мне. И я знаю, он, вероятно, будет делать это снова и снова, пока я не возьму трубку. И в итоге станет лишь злее. При любом раскладе. И если я отвечу, и в том случае, когда впоследствии просто увижусь с ним после игнорирования его внезапного желания встретиться.
– Прости, Грейс. Я отлучусь на пару минут. Это по работе.
– Конечно, без проблем.
Я встаю из-за стола и иду в сторону уборной, и только уже внутри, заперев основную дверь, принимаю вызов. Не первый. Второй. Первый сбросился автоматически, ещё когда я была на полпути сюда.
– Я в твоём подъезде, Моника, и никуда не уйду. Выезжай немедленно.
– Я с твоей сестрой. Она приехала в отель, где у меня была съёмка.
– Так избавься от этой занозы, – он буквально рычит. Я хочу сказать ему отвалить. Осудить то, что он говорит так о близком человеке. И дать понять, что мною не выйдет помыкать. Но вместо этого, прикоснувшись к мраморной столешнице, в которую встроены раковины, я оказываюсь в ситуации, когда не верю в свои же собственные слова:
– Что с тобой?
– Ничего. Просто хочу тебя увидеть, – он бросает трубку, едва договорив. Я возвращаюсь
