1 июня 1648 года царский кортеж въехал в Москву. Отведав у ворот Земляного города традиционные хлеб и соль, Алексей Михайлович направился в Кремль. По пути он с удивлением отметил, как в разных местах через стрелецкие кордоны пытались прорваться и подбежать к нему некие люди. Приблизиться к экипажу, однако, не посчастливилось никому из пятнадцати или шестнадцати смельчаков. Всех перехватила стража. Так что об их намерениях государь так и не узнал, даже от жены, которую толпа чуть не зажала возле Кремля. Стрельцы выстояли и затем оттеснили разношерстную публику назад, к обочинам, получив в ответ град камней, ранивших кое-кого из придворных царицы. Во дворце Морозов от разъяснений уклонился, ограничившись обещанием повесить пойманных наглецов. Боярин еще не понял, что произошло в Москве за время отсутствия царской семьи.
А в Москве свершилась революция. И надзиравшая за столицей боярская комиссия – князья П.И. и М. П. Пронские, окольничий И. А. Милославский, думные дьяки Чистой, Волошенинов и Елизаров – ее прозевала. Пока вельможный комитет заседал в кремлевских теремах, за стенами царской резиденции в приходах стихийно формировались народные комитеты, налаживалась связь между ними и обсуждалась программа действий. В итоге постановили попробовать вручить челобитную от всего мира лично царю или хотя бы царице. Для чего отобрали полтора десятка добровольцев, снабдили каждого копией прошения, распределили по точкам на царском маршруте, удобным для рывка через цепочку охраны. К концу месяца эти комитеты полностью контролировали Москву, в том числе и стрелецкие приказы, не сопровождавшие монарха в Троицу. О прелестях «плещеевщины» ведали все, покончить с ней мечтали тоже все. Ничего удивительного в том, что все слои москвичей сплотились для достижения заветной цели, нет. Удивительно другое: как это талантливый политик Борис Иванович Морозов не сообразил, не почувствовал, что эксперимент с выбиванием «выкупов» пора прекращать и удовлетвориться накопленной к тому моменту суммой?
Московские же революционеры оплошали в одном: не послали делегатов в лавру к стрельцам царского конвоя. Но эту ошибку они исправили в ночь с 1 на 2 июня. Увы, к утру пятницы Морозов уже не имел никого, кто бы его защитил. Стрельцы, вышедшие с царем из Кремля «за крестом» в Сретенский монастырь на поклон к чудотворной иконе Владимирской, подчинялись не первому министру, а лидерам восстания. В чем высокородный боярин и убедился вскоре. Хотя ряд источников и утверждает, что народ приступал к Алексею Михайловичу по дороге к обители, скорее всего, до завершения церемонии никто не отвлекал царя от божьего дела делами суетными. Лишь возвращаясь в Кремль, царь в какое-то мгновение обнаружил перед собой народное море, которое стрельцы и не думали разгонять. Только теперь юный монарх услышал, о чем бьют челом верноподданные: во-первых, «на земсково судью на Левонтья Степанова сына Плещеева, что от нево в миру стала великая налога и во всяких разбойных и татиных делах по ево Левонтьеву наученью от воровских людей напрасные
