style="font-size:15px;"> – Так это не ложь… – Геката сделала несколько кругов по спальне. – Что теперь будет? Что будет? Всё пропало… да, да, всё пропало… – как безумная шептала она, затем кинулась к Персефоне и вцепилась ей в плечи. – Скажи мне правду, он околдовал тебя? Взял силой? Угрожал?
Персефона мягко убрала её руки. Она стояла очень прямо, и её нисколько не тронуло волнение Гекаты, хотя прежде она бы заволновалась сама и даже почувствовала себя виноватой.
– Ничего подобного. Я люблю его.
– Любишь? Любишь? – Геката разделилась на три своих личности и каждой из них обошла комнату, а затем вернулась в прежний облик. – Нашла, кого любить! Столько достойных богов готовы взять тебя в жёны, столько достойных мужей, а ты выбрала его?! – Геката указала пальцем на выход. – Выбрала царя Подземного царства?! За ним веками тянется шлейф смерти и ужаса! Он безжалостный, злой, он не знает ни любви, ни сострадания… И это место… Посмотри! Это дом, о котором ты мечтала? Так ты хочешь провести вечность?
– Достаточно! – Персефона скрестила руки на груди. – Не смей говорить так о моём супруге! Не смей додумывать за меня, как я хочу жить и о чём мечтаю. Мой дом теперь здесь, и это не обсуждается.
Это было последним ударом, после которого Геката прикрыла глаза и сорванным хриплым голосом спросила.
– Сколько зёрен граната ты съела?
– Семь.
Высокомерие и спокойствие Персефоны лишь увеличивало вес могильной плиты, возложенной в этот момент на грудь Гекаты. Если Аид не скажет, ей придётся самой принести эту весть Зевсу и Деметре… Семь зёрен, семь месяцев…
Пока они спорили, Аид успел решить все дела и вернуться. С первого взгляда на него Геката поняла – он не сказал.
– Вон! – полубоги и смертные могли погибнуть на месте от взгляда, которым он одарил Гекату, и та, не рискнув испытывать судьбу, немедленно удалилась. Аид посмотрел ей вслед, а затем молча обнял Персефону.
Персефона ещё никогда не видела его в таком состоянии. Разговор с Зевсом, очевидно, прошёл если не кошмарно, то очень плохо. Она чувствовала сердцебиение Аида, его рваное дыхание и дрожь тела, когда он крепче сжимал объятья.
– Они хотят забрать тебя. Зевс приказал вернуть тебя, приказал отпустить. Совсем.
Персефона посмотрела на него и нежно коснулась щеки.
– О, Владыка, разве есть кто-то, кто может приказывать тебе?
– Персефона!
– Я не уйду, – приняв его волнение всерьёз, пообещала она, – не уйду и не покину тебя. Я ведь…
– Молчи! Гермес уже ждёт тебя… Скажешь потом, – его голос сорвался и охрип. Аид прижался губами к её губам на миг, прежде чем попросить: – Возвращайся!
– Вернусь.
– Возвращайся… – повторил Аид, и его глаза полыхнули лазурным пламенем, – … если ты не придёшь, если посмеют отобрать единственный
