представить, это такая вишенка на торте. Она и кругленькая, как вишенка, правда, очень хочет стать высокой и стройной – такое желание озвучивает каждый раз за новогодним столом, но Дед Мороз не торопится его выполнять. А пока катается капелькой ртути по коридору и отделам и все успевает: и новости рассказать, и кофе сварить, и посуду за «негодными поросятами» помыть, и щенка усыновить… Да много чего умеет, а лучше всего – печатать на машинке, из машбюро с утра до вечера раздается непрерывная автоматная очередь. Дверь ее напротив корректорской, и само присутствие неугомонной сотрудницы, умиротворяющий треск машинки – просто психотерапия. Но не подумайте, что она этакий ангел с крылышками. Непредсказуемость – ее второе имя.
Только Люся могла, будучи хорошо беременной от женатого мужчины, встретить на море свою любовь. Путевку в санаторий выделил профсоюз – представляете, полагалось такое трудящимся в советское время! Провожали и напутствовали всем дружным коллективом. Вернулась с целой сумкой мыла с видами Крыма на упаковке в подарок каждому (и не лень было тащить!) и не одна. На себя непохожая – притихшая и растерянная, ведь ей предстояло полностью изменить привычную жизнь: родить ребенка, уехать в другой город. Причем вопреки поговорке «Дальше Сибири не сошлют» ссылка предстояла-таки дальше – на Колыму. Да, именно там проживал ее новоиспеченный муж, с которым они быстренько зарегистрировали брак. И он в своем Магадане готовился вот-вот получить квартиру, а приобретя семейный статус, еще и двухкомнатную. Забегая вперед, скажу: квартиру он таки получил, а у Люси все осталось по-прежнему, начиная с фамилии: какой, говорит, смысл менять Рыжкову на Крючкову?
Так или иначе, но ей оставалось еще пару месяцев до декрета работать. Родила Сережку (имя подобрала, когда он еще на свет не появился), приезжал за ними муж. Но она осталась под предлогом, что малышу необходимо немного окрепнуть для дороги. Жила в комнате редакционного общежития – соседи семейные, бухгалтер Соня с мужем (тогда еще первым), тут же бросились ей помогать. Сама-то Люся детдомовская и свой коллектив воспринимала как большую семью. Да и мы ее любили. Потом с ней приключился какой-то психоз старородящей мамочки, что ли: возник страх, как бы биологический отец не отобрал сына – у него с женой детей за много лет брака не завелось и, вероятно, уже не могло быть. Врезала замок в дверь своей комнаты, к телефону не подходила…
А тут редакционную общагу – обычную трехкомнатную квартиру – разрешили разменять, и Люсьена увлеклась поисками вариантов. Все получилось: переехала в отдельную двушку, обустроилась, как могла, и пришла к выводу: у нее все есть и на кой черт еще какой-то муж. Развелись они спустя много лет… А биологический отец долго присылал деньги на старый адрес, но она гордо отправляла их назад. Как же радовалась новоиспеченная домовладелица своей квартире! Гуляли всей редакцией на новоселье и тоже радовались.
Говорят: если появился дом, то и мужик обязательно прибьется. И он прибился. Саша. Откуда взялся – по-моему, Люся и сама не поняла, но обаял ее по полной программе, даже на руках носил, буквально, что для пухленькой избранницы явилось крайним потрясением.
