на призывную грудь. Вдвоем смотрим на пьяную зазывательницу, ожидая объяснений.
– Конкурс там, пить надо, – на этом особа уходит с выражением смертельной тоски на кухню, падая у косяка. На помощь тут же спешат неравнодушные пареньки.
– Ну, пошли, – не хуже девицы пошатываюсь, поднимая себя с пола, где просидел почти весь вечер. Доковыляв до кухни, приметив заготовленные цветочные вазы с напитками, среди участников нахожу и именинника. Тот так же пьян вдрабадан и шатается как осиновый лист, упираясь в стол.
– Какая честь, я польщен, – подхожу к вазе и утыкаюсь в нее носом, пытаясь по запаху определить напиток, – с самим именинником пьем! – толпа наблюдающих восторженно ликует и не замечает ни доли иронии.
– Можно без тоста, – Рома кивает пташке, позвавшей нас, и та начинает отсчет.
– Три… – все вазы синхронно поднялись с тумб.
– Два… – в лицо ударяет аромат водки с колой.
– Один! – крик побуждает резким движением прижаться к вазе и крупными глотками хлебать алкоголь, игнорируя ощущения в горящей глотке.
Взглядываю на соперников, изредка выплескивая алкоголь, и замечаю, что ваза Вадика пустеет быстро. Сосредотачиваюсь лишь на скорости глотков, понимая, что все оставшееся время буду в состоянии свиньи. Это лишь подстегивает. Давно не напивался до такой степени, когда в голове стираются всякие границы, заставляющие что-то поминутно испытывать.
– Стоп! – очередной крик выводит из транса, и я удивленно гляжу на других. Ромина ваза полна еще на четверть, а вот ваза друга девственно чиста. Вадик придурковато расплывается в улыбке и победно вскидывает руку.
Взглянув на свою вазу, с досадой осознаю, что занял позорное третье место.
– Вадюха, – именинник ударяет кулаком в грудь победителя и с уважением басит, – молодец, как я учил, – их хохот подхватывают собравшиеся. – А тебе еще подтянуться надо, – поучительно цокая и смотря куда-то мимо меня, Рома пошатывается и покидает кухню. Мы же с Вадиком и несколькими девушками, одна из которых тянется к моей недопитой вазе, отправляемся обратно в зал.
Какое-то время слушаю, как рядом щебечут очередную бессмысленную ересь, и пялюсь в штукатуренную стену, плывущую перед глазами.
Наконец примечаю странную деталь: молчание Вадика.
Странно это. Когда он пьяный, не заткнуть, а тут как рыба сидит.
Толкаю его в плечо, тот только бормочет.
Нажрался.
Сейчас бы мораль почитать в его же стиле, да жалко сил.
– Свинья ты, дружище, – не без заботы обращаюсь я к Вадику, вглядываясь в дергающиеся веки. – Нажрался, да? – в ответ получаю жалобный взгляд, блуждающий по потолку.
Наконец слышу от девушек, не без смеха наблюдающих за этой картиной, дельный совет: отвести его наверх, в спальню.
Аккуратно приподняв друга с дивана, закинув разгоряченную руку себе за спину,
