дочка бы еще ладно. Супруга – туда же! Нужно, говорит, прислушиваться к современности и не быть дикарём. А когда-то ударницей была, в литейном цеху работала! Потом выдвинули ее по профсоюзной линии – в местком.
– И никак не могут задвинуть назад? – ехидно поинтересовался я.
– Во-во! – утвердительно мотнул головой дядя Коля. – Аристократия, мать-перемать! У меня жигуль – «пятерка», квартира – «трешка», на Ленина, сам понимаешь! Санузел – раздельно! Мебель из карельской берёзы. Дача с крыжовником! В Чехословакию три раза ездила и в Болгарию раз. Сочи и Дагомыс мы и не считаем за отдых. Дубленка висит. Шапка норковая и лисья. Живи да радуйся. Нет! Мало.
– Растут потребности, – согласно кивнул я.
– Да не то слово. Мне вот интересно – что они после видика придумают?! Вот специально куплю, чтобы узнать!
Примерно в таких беседах я проводил свои больничные дни, которые тянулись вяло и уныло, как и полагается больничным дням. Впрочем, их было не так уж и много. Заведующий отделением товарищ Лейнер не обманул – три дня я пролежал в больнице, а на четвертый за мной заявилась маменька.
Маменька имела радостный вид – еще бы, единственный и любимый сын выписывается после серьезной травмы! Кроме объятий она одарила меня гражданской одеждой. Я получил штаны с горизонтальной надписью «SPORT», спортивную курточку и легкий свитерок неброского серого цвета. Но вишенкой на торте стали кроссовки. «Адидас»! Синенькие, с тремя чудесными белыми полосками! Фирма – с ударением на последнем слоге! Похоже, что парень я продвинутый. Такие кроссовки в то время – это как… это как в моем времени последний айфон. Не меньше. В общем, красиво жить не запретишь.
С некоторым внутренним содроганием я выходил на улицу вместе с маменькой. Одно дело – в больнице, где из контактов только сосед по палате, врачи да медсестры. И совсем другое – улица. Хоть и в моем родном городе, но отстоящая от моего времени на тридцать с лишним лет. В мире, который совершенно отличается от моего. В мире, который я застал в раннем детстве, о котором мало знаю и почти ничего не помню. По сути дела, для меня восемьдесят седьмой год был другой планетой. Да, мне было не по себе.
Вопреки ожиданиям, ждала нас вовсе не номенклатурная черная «Волга», но «Волга» бежевая – обычное такси. Маменька взгромоздилась на переднее сиденье, рядом с таксистом, я расположился сзади… И мы поехали!
Ехать от больницы до дома было недолго – минут десять, не более того. Но сколько впечатлений получил я за эти десять минут! Маменька болтала без умолку, я чего-то отвечал – рассеяно и односложно, а сам во все глаза смотрел в окно. Да, это было в высшей степени странное ощущение. Мой город. Но в то же время – совершенно другой. Без рекламы. Без торговых павильонов на остановках и бесчисленных магазинчиков, что разместились на первых этажах чуть ли ни всех домов центра города. Без убогих маршруток, которым давно пора на свалку. Без парковок, заполонивших каждый свободный
