Но даже потом, узнав правду, она не сорвалась в истерику, а начала искать возможные выходы из ситуации.
Лана вела себя естественно и непринуждённо. Отсутствие положенного этикета ничуть не мешало нашему общению, а, наоборот, делало его более простым и лёгким.
Мне хотелось узнать, как устроена жизнь в ее мире, но, видя усталость девушки, решил дать ей отдохнуть.
Рассчитывая, что Лана останется в моей спальне до утра, никак не ожидал вновь увидеть ее в кабинете. Вернувшись за бумагами, застал девушку за разглядыванием шкатулки. На ней была надета моя сорочка, практически не скрывающая наготу. Увлечённая своей догадкой, Лана не понимала, какой эффект производит на меня.
С трудом оторвался от рассматривания соблазнительных изгибов ее тела и перевел взгляд на шкатулку. Надписи были на хинди. Пообещав решить вопрос с переводом, я посоветовал ей не разгуливать босиком, чтобы она быстрее покинула кабинет. Нет, полы в этом доме и правда были холодные, но основной причиной являлась моя реакция на Лану.
Наверное, всему виной долгое воздержание. С момента заключения помолвки с Оливией я хранил ей верность. А после возвращения из Индии было как-то не до любовных утех. Судебные тяжбы с дядей занимали всё моё свободное время.
Я злился от бессилия. По каким-то неведомым причинам подлинность фальшивого завещания не вызывала сомнений у судьи. Возможно, дядя смог подкупить его или как-то повлиять на решение, поэтому я добивался пересмотра дела, но моя удалённость от Лондона значительно замедляла процесс.
С момента возвращения мне так и не удалось лично поговорить с дядей. Через его поверенного я получил извещение о необходимости освободить замок Арундел в кратчайшие сроки. Для проживания мне любезно предоставили Карлтон-Тауэрс, в котором дядя и кузен находились последнее время. Я не сдавался и каждую неделю отправлял маркизу Норфолку запросы на аудиенцию, и вот наконец он ответил.
К первому постоялому двору мы подъехали поздним вечером. После целого дня пребывания в неудобной позе нога неимоверно болела. Травма, полученная при ранении, давала о себе знать, поэтому, добравшись до постели, я первым делом обработал ее мазью.
Следующие трое суток дороги показались мне пыткой, и как только карета прибыла на станцию в Лондоне, я испытал неимоверное облегчение.
Норфолк-Холл встретил меня пустотой. Решив остановиться здесь на ночь перед визитом в Арундел, я не ожидал, что почти вся прислуга будет отсутствовать.
– Куда подевались остальные слуги? – обратился к встречавшему меня дворецкому.
– Так, лорд Норфолк всех распустил. Остался только я, кухарка и камердинер.
– Вам известно, чем вызваны подобные изменения? – дворецкий замялся, сомневаясь, можно ли обсуждать нового господина в присутствии старого. – Эта информация останется между нами, – уверенно добавил я.
– Дело в том, что младший лорд в последнее время увлёкся картами и недавно знатного проигрался.
– Теперь
