ты его не любишь.
– Люблю.
– Нет, не любишь. Ну, сам посуди. Ты же хочешь, чтобы ему было плохо.
– Нет, я хочу, чтобы ему было хорошо.
– Ему на воле хорошо.
Я расстроен. Я хочу, чтобы Петьке было хорошо у нас, а ему, оказывается, хорошо на воле. Как тут быть?
Я хожу гулять, и на улице смотрю, как скачут и весело чирикают вольные воробьи. А Петьке, наверное, скучно одному. У него даже друга нет.
Когда вечером бабушка приходит с работы, я ей сразу, еще в коридоре, говорю:
– Я согласен отпустить Петьку на волю.
– Ну, и молодец, – улыбается бабушка, – я и не сомневалась, что ты так решишь. Ты же сказал, что хочешь Петьке добра. Ну, давай, откроем окно. На улице уже тепло.
Бабушка решительно щелкает шпингалетом, отчего Петька испуганно улетает на шкаф. Прыгая по краю, он оттуда смотрит на нас, как мы с бабушкой отставляем на стол горшки с цветами и все шире открываем створку окна. Наконец все готово.
Мы отступаем в стороны. Петька прыгает на шкафу.
– Видишь, – говорю я бабушке, – он и не хочет улетать.
– Погоди радоваться. Он еще не понял, что окно открыто.
Наконец Петька покидает шкаф и оказывается на подоконнике. Он делает несколько прыжков и на мгновение останавливается на краю рамы. Я не успеваю заметить, как вдруг он исчезает, бросившись вниз из окна.
Мы с бабушкой спешим к открытому окну. Я забираюсь на табуретку. Бабушка показывает на крышу соседнего дома.
– Вон, видишь, наш Петька прыгает.
По соседской крыше скачут воробьи, они видны, как на ладони. Но отличить нашего Петьку я не могу. Почему-то все воробьи похожи друг на друга.
Бабушка достает из буфета кусочек хлеба и, высунув руку из окна, громко зовет:
– Петя, Петя, Петя.
И вдруг я вижу, что один из воробьев взлетает с крыши и направляется к нашему окну. Бабушка кладет кусочек хлеба на подоконник, и мы отступаем на шаг. На краю рамы появляется Петька. Он подскакивает несколько раз и громко чирикает.
– Это он свою подружку зовет, – говорит бабушка.
– А может, друга, – возражаю я.
Петька подпрыгивает к хлебу, клюет его два раза, тут же он перескакивает на край рамы и опять чирикает.
– Нет, – смеется бабушка, – так зовут только подругу. Ну-ка, быстро пойдем смотреть на нее.
Она подхватывает меня и ставит на табуретку, расположенную у окна, потому что Петька в этот момент исчезает.
Я успеваю заметить, как он планирует на соседнюю крышу. Рядом с ним там скачет еще один серенький воробей.
– Петя, Петя, Петя, – еще раз зовет бабушка.
Я вижу, что Петька вспархивает и направляется к нам, но вдруг с полдороги разворачивается, и возвращается на крышу.
– Все, – негромко говорит бабушка, – подруга запретила ему летать к нам.
– Почему? – огорчаюсь я.
– Она же не знакома с тобой, – объясняет
