в спину молодого врача, который, успел украсть у нее частичку Лоны. Как только у сестры начинался новый роман, Тёма отходила на второй план.
– Откуда ключ? – уселась она рядом, подтягивая колени высоко к груди и опуская подбородок сверху.
– Стащил у вахтера года два назад. Я курил в то время. Лазил сюда в ночные смены.
– Бросил?
– От курения кучу видов рака можно заработать, эмфизему, гипертонию еще импотенцию.
– Из-за последнего Лонка огорчилась бы сильнее, чем от твоего увольнения.
– Джентльмены не обсуждают своих леди.
– Тебе она нравится?
– Да.
– Вы спите?
– Нда..
– Женишься на ней?
Он облокотился о воздуховод прикрывая глаза. Его рука была опущена в карман белого халата. Тёма слышала, как в пластиковой банке шуршат о стенку белые кругляшки пилюль.
– Ты не знаешь?!
– Она… не выйдет за меня. И вообще… скоро бросит.
Тёма пыталась скрыть свой внутренний эгоистичный восторг.
– Какая жалость! – через чур бодро произнесла она, – ну и почему? Ты что? Придурок?
– Да, – быстро ответил он, поворачивая к ней лицо.
Глаза его покрывали тонкие красные прожилки. Губы сухие. Нос блестел. И что только Лонка в нем нашла?
– Рисуешься так? – закатила Тёма глаза. – Ты взрослый. Не сопливый одноклассник и не аниматор с водной горки. Лонка в тебя втюрилась. Но, – строга вытянула она указательный палец, – окажешься на самом деле придурком и я, – оглядывалась она, – сброшу тебя с крыши!
– Я вряд ли умру. Тут пять этажей, но… – дважды пнул он затылком воздуховод, – иногда жить хуже, чем не жить.
– И это говорит психотерапевт, работающий с суицидниками! Поняла! Это такой прием? Типа ты несчастлив, и я вопреки должна тебя переубеждать, чтобы спасти, а на самом деле речь идет обо мне?
– Ты спасаешь меня, Тёма. Ты и Лона – вы единственные, кто у меня есть.
– А семья?
– В пятнадцать ушел из дома. Отец художник. Он любил казино, быстрые деньги и молодых крупье. Они развелись дет двадцать назад. Теперь он живет в Венеции. Сводные брат и сестра надо мной все детство издевались и подставляли в своих аферах.
Не выдержав, Максим сунул руку в халат, закидывая в рот новое драже.
– Надеюсь, это ментоловые леденцы.
– Это Ганнонет, Тёма. Твое экспериментальное лекарство.
– Что? – подскочила она на ноги, расшатывая Макса за плечо. – Ты жрешь Говнодат! Он же из говна, с ума сошел?! Даже я его не принимаю, а я псих побольше твоего!
– Но эксперимент никто не отменял, Тёма. Ты не принимаешь, значит должен я. Если кто спросит, ври, что пьешь.
– Так! А ну, вставай! – заставляла она его встать на ноги. – Макс, что с тобой происходит?
– Разное… как и с тобой.
– Поклянись, что это не… треннинг
