выдавали только пара деталей, и дети их заметили, как и Милена – под зеленой мягкой мантией были бежевый жилет, расшитый золотым шелком, белоснежная рубашка с жестким воротником-стойкой и черный галстук, переходящий в кружева и скрепленный гербовой булавкой. Отец явно собирался куда-то далеко, хотя вчера об этом не было и речи. Глава дома редко покидал замок, предпочитая общаться с коллегами и репортерами по волшебному зеркалу. Если уж намечалась поездка, о ней сообщалось на домашнем совете за неделю, а ближе к отъезду начинались сборы и прощания, как будто отец уезжает на год. Чаще всего он отбывал на заседание магического совета – Коллоквиума – и возвращался в течение недели. Дети обожали его отлучки, потому что в это время у них не было занятий по истории, теории музыки и магии, математике и лианскому языку. Они практиковались в колдовстве с матерью, в густых и душистых лесах за замком, подглядывали за таинственным Линчевателем, который свил «кротовую нору» и хранил в ней души преступников – словом, резвились и развлекались целыми днями.В обычном случае дети заговорщицки переглянулись бы. Но внезапная порча, попытка скрыть отъезд, даже сам факт, что отец собрался молча и быстро, наводили на тревожные мысли.
– Лесиастрат, Мелисса!.. Что случилось, дорогие? – спросила Милена, которая так и не притронулась к десерту.
Лесиастрат и Мелисса обменялись взглядами.
– Неприятные известия, – ответил Мастер. – Спасибо каждому, что позаботились о доме.
– Мне жаль, что вам пришлось хлопотать, – добавила Мелисса и взглянула на старшую дочерь. Девочка с удовольствием приняла благодарность и похвалу матери.
– Алмель, вы свободны до ужина. Отдохните.
Девушка присела в книксене и выскользнула в коридор. Как только официантка вышла, Мастер повел рукой по кругу – окутал комнату заклинанием непроницаемости. Внешне ничего не изменилось – не колыхнулся воздух, не вспыхнули завитки, как от заклинаний Эрена. Но теперь никто не мог войти в залу или услышать то, что происходит внутри. Магия отца была неосязаемой, и поэтому вызывала мурашки у детей. Корхан засунул в рот кусок десерта побольше, вместе с вишенкой, а Сивена откровенно поежилась.
– Ты наложил непроницаемость? – уточнила Милена на правах посвященной. Она никогда не изучала магию, хотя и была сильным эмпатом, легко читала научные журналы и, пожалуй, знала о магии не меньше своего старшего брата. Тем не менее, она считалась мирянкой и могла себе позволить наивные вопросы. Если движение маны не смог расшифровать Эрен, бывший ученик Мастера, то получил бы выговор.
– Да, – ответил герцог. – Нам нужно обсудить то, что касается только нашей семьи.
– Всё-таки что-то случилось, – упавшим голосом произнес Эрен. Он до последнего надеялся, что Мелиссу напугало какое-то известие из академических кругов. Теперь оказалось, что беда коснулась семьи Ратэ.
– Сивена, Корхан, если устали, можем позвать няню Фиель, – предложила
