во время похорон я случайно увидела, как довольно улыбался соседский мальчишка. Улыбался на похоронах моей сестры… Толстый рыжий мальчик с отвратительными толстыми пальцами – я захотела, чтобы он споткнулся и сломал себе что-нибудь, и он споткнулся. В тот день он сломал правую руку и больше никогда не мог пользоваться ей нормально. Я стёрла мерзкую улыбку с его лица, а потом неделю не могла избавиться от ночных кошмаров. Но я никому не позволю смеяться над моей сестрой, чего бы мне это ни стоило.
Я представляю себе толстого мальчика в чёрном траурном костюме, как он неуклюже падает во время похоронной процессии, как с неприятным треском ломается его правая рука, как визжит от страха его мама, как текут по его толстым щекам блестящие солёные капли…
– Любое заклинание имеет свою цену, Никита, – ещё одна сигарета оказывается зажата между её зубов. – Какую цену готовы заплатить Вы?
Она так резко сменила тему, что я не сразу понимаю, о чём идёт речь. Наверное, это заметно по выражению моего лица. Знахарка не дожидается ответа:
– На что Вы готовы пойти, Никита, чтобы решить свою проблему? Какую цену готовы заплатить?
Анна Викторовна стучит сигаретой о край пепельницы и в очередной раз меняет положение ног. Она делает это нарочно, я уверен. Это маленькая, но очень важная часть её игры.
Перебираю в голове варианты ответа, но все они кажутся глупыми и неподходящими. Может, просто задрать рукав и облиться кипятком, как она когда-то? Абсурд? Безумие? Отчаяние? Лучше этого мне всё равно ничего не придумать: всё гениальное уже давно придумано за нас.
Я кончиками пальцев берусь за манжету на правом рукаве, убеждая себя, как педиатр – маленького ребёнка, что укол – это не больно. Главное – сделать это быстро. Главное – не думать.
– Повторять за мной нельзя, – к Анне Викторовне возвращается прежний игривый тон. Рука отскакивает от манжеты, будто обжёгшись. – Нужно придумать что-то своё, оригинальное.
Она и мысли читать умеет? Или я сказал это вслух? Дрожащей рукой поправляю непослушную чёлку и опускаю взгляд на свои колени. Почему нельзя просто заплатить ей денег? Зачем нужны эти головоломки? Это ведь не сказка. Это всё реально.
– Я не…
– Ладно, Никита, я помогу Вам с выбором. Но в виде исключения, потому что Вы мне нравитесь, – скольким до меня она говорила подобное? Анна Викторовна достаёт чистый лист бумаги и чернильницу с пером из-под завалов на столе. – Вы сможете избавиться от всех своих проблем, сможете поделиться ими с окружающим миром, если пожелаете, а взамен… – она улыбается, скрепя пером по свежей бумаге, и подмигивает мне третьим глазом. – Взамен я заберу у Вас всего лишь одного человека.
Мои брови формируют недовольную дугу сами по себе, и я медленно качаю головой.
– На такую цену я не согласен.
– Но ведь Вы даже не спросили, что это будет за человек, – она продолжает старательно выводить на листе какие-то каракули.
– Это
