к императору гвардия автоматически переносила на Екатерину, умевшую казаться солдату «настоящей полковницей». Эта военщина, в сущности, и придала аргументам сторонников Екатерины решающий голос.
В ночь на 28 января Меншиков и Бутурлин, шефы первого и второго гвардейских полков, послали к старшим офицерам обоих полков с приказом «явиться без шума к ея императорскому величеству, – повествует Бассевич, – и в то же время [Меншиков] распорядился, чтоб казна была отправлена в крепость, комендант которой был его креатурой»122. Ночью же состоялось предварительное совещание приверженцев Екатерины и неопределившихся пока особ государства. «Обещания повышений и наград не были забыты, – пишет Бассевич, – а для желавших воспользоваться ими тотчас же были приготовлены векселя, драгоценныя вещи и деньги. Многие отказались, чтоб не сочли их усердие продажным; но архиепископ Новгородский не был в числе таких, и зато первый подал пример клятвеннаго обещания, которому все тут же последовали, – поддерживать права на престол коронованной супруги Петра Великого. Архиепископа Псковскаго не было при этом. Его, как ревностнаго приверженца государыни123, не было надобности подкупать, и она не хотела, чтоб он оставлял императора, котораго напутствовал своими молитвами. Собрание разошлось, оставив других вельмож спокойно наслаждаться сном. Меншиков, Бассевич и кабинет-секретарь Макаров в присутствии императрицы после того с час совещались о том, что оставалось еще сделать, чтоб уничтожить все замыслы против ея величества»124.
Через три часа после смерти Петра во дворец прибыли сенаторы, генералы и бояре решать вопрос престолонаследия. В зал заседания незаметно вошли гвардейские офицеры, которые, хотя и почтительно стояли у дверей, но не стеснялись выражать свое мнение в защиту Екатерины. Наконец под окнами дворца, где происходило заседание, раздался бой барабанов, и присутствующие увидели оба гвардейских полка. Фельдмаршал Репнин, сторонник кандидатуры Петра с гневом спросил: «Что это значит?.. Кто осмелился давать подобныя приказания помимо меня? Разве я более не главный начальноик полков?» – «Это приказано мною, без всякаго, впрочем, притязания на ваши права» – гордо отвечал генерал Бутурлин [сторонник Екатерины], – «я имел на то повеление императрицы, моей всемилостивейшей государыни, которой всякий верноподданный обязан повиноваться, и будет повиноваться, не исключая вас»125. Последовала немая сцена. Вошел Меншиков, вмешавшись в толпу. Наконец ситуацию разрядило появление самой Екатерины, «поддерживаемая герцогом Голштинским… После нескольких усилий заглушив рыдания», она обратилась к собранию со словами, «что, исполняя намерения вечно дораго моему сердцу супруга, который разделил со мною трон, буду посвящать дни мои трудным заботам о благе монархии до того самаго времени, когда Богу угодно будет отозвать меня
Там же, стр. 174.
Впоследствии он разочаровался в прозападной политике Екатерины I.
Записки о России при Петре Великом, извлеченныя из бумаг графа Бассевича… Пер. с фр. И. Ф. Аммона. Москва, тип. Грачева и Комп., 1866, стр. 175—176.
Там же, стр. 177—178.
