кто в «кон» (игру на копейки и пятаки, путем бросания на расстоянии 5-6 м в горку сложенных монет свинцовой круглой битой. Победителем считался тот, кто попадал ею в кон, а затем ударяя «шагом-битой» по монетке, переворачивал ее на «орла»), кто в «пристенку» (игру в стуканье монеткой об забор. Выигрывал тот, кто своей монеткой попадал так близко к монетке играющих, что мог достать ее раздвинутыми пальцами рук). Голубятники же оставались на своих местах, кто на крыше, кто во дворе, восхищаясь и наслаждаясь полетом своих любимцев, распахнув душу небу.
И вдруг вся улица всполошилась, огласилась тревожными криками, побежала к проулку. «Копчик! Гля, копчик налетел!» – заверещали мальчишки. В воздухе со стороны Шипова леса показалась пара быстрых и проворных хищников-копчиков. В голубином царстве суматоха и переполох. Птицы бросились в разные стороны, поумнее вверх, на недосягаемую высоту. Да разве ж убежишь от лесного разбойника. Выпущенный как стрела, мчится копчик за голубем – «Трах!» – следует молниеносный удар когтями и только перья посыпались книзу. ”Э-э-э-х!” – сокрушенно застонала толпа. «Улю-лю-у-у!» – орут, ревут мужики. «Ши-ши-ши! Ссы-ссы-сы!» – свистят разбойничьим посвистом, чуть не в кровь раздирая пальцами губы пацаны, бросают вверх шапки, картузы. Да разве этим поможешь? И уже несет стервятник голубку в когтях, тяжело взмахивая крыльями. «Гвардия», гэпая сапогами по ступенькам, выскакивает из хаты с двустволкой – «Бах!-Гах!» – бухают дуплетом выстрелы вдогонку. Да где там, смылись разбойники. «Каков наглец! Фашист проклятый! Такую голубку сцапал», – разноголосо шумит толпа, и долго еще обсуждают по дворам происшедшее. Ушли в прошлое, в небытие поколения послевоенных голубятников. Народ стал тянуться к другим ценностям, жить богаче, отделяться, отгораживаться друг от друга.
Редко сейчас увидишь, а практически не найдешь на Птичьем рынке, не то что раньше на Мясной площади, настоящего почтаря, мощного, резвого, не боящегося ни ветра, ни грозы красавца-голубя, голубой мечты каждого голубятника, с крыльями как стрелы, ясным и гордым взглядом. Или Николаевского высоколетного, единственного в мире представителя бескружной породы, гордости довоенных и послевоенных голубятников, способного летать в небе на недосягаемой для глаз человеческих высоте по 8-10 часов «бабочкой», зависать, как жаворонок. Или уникальной породы наших, чисто воронежских белозобых и зоревых голубей, способных подняться в полет в вечернее время и возвратиться к своему хозяину лишь поутру, на зорьке. Или «царицынских», «царей», луганских белых. Да разве ж всех перечтешь. Все больше продают хилые породы дилетанты, либо дешевые подделки нечистые на руки люди. Да и голубятников и голубятен стало значительно меньше, их можно по пальцам пересчитать. В угоду моде, многие из них бросились разводить декоративных с виду, пышных в наряде голубей. Спору нет, красивы ленчатые, якобинцы, дутыши, но не летают они, а лишь вальяжно шествуют по клеткам и вольерам. Подустали, обленились нынешние голубятники, да и копчик не тот стал, не часто увидишь в небе над городом парящие стаи голубей.
И
