и она снова зажгла бледный свет.
– Ну что ты на меня дуешься?– спустя какое-то время произнесла Энна.– Я же правда не виновата. Рамис мог выдумать эту чушь еще задолго до меня. Думаешь, он бы не нашел способ избавиться от тебя и от Янира? Да он точно также мог отправить вас выпроводить чужака на Поверхность.
– Лучше на Поверхность, чем в Далагу,– хмуро ответила Хала.
– Да брось. Ты бы сама рванула в Далагу, чтобы узнать что здесь творится. Я тебя знаю.
– Может и «рванула» бы… Только с отрядом надежных воинов, а не в такой компании.
Энна какое-то время молчала, а затем бросила:
– И что дальше? Будешь дуться на меня всю дорогу, пока кто-нибудь из нас не погибнет? Мы же с тобой столько пережили вместе, переживем и это.
– Сомневаюсь, что мы переживем стычку с Жруном…
А пережили они и правда много.
Когда родилась Энна, у ее родителей не было денег на содержание ребенка. С трудом они дорастили ее до возраста, когда она могла начать работать, и отправили служить во дворец, куда всегда требовались молодые служанки. Юная Энна была амбициозна и, выросшая в грязи пригородных пещер, верила, что упорный труд сможет вытащить ее в более высокое общество, и трудилась не покладая рук. Ее старания заметили и приставили прислужницей к принцессе, с которой они были ровесницами. Долгие годы золотоглазая служанка выносила ночные горшки Халы и чистила ее одежду, пока множество нянек и горничных пытались воспитывать и развлекать юную принцессу.
Ближе к совершеннолетию Халы Энне наконец разрешили встречаться лично с принцессой, помогать ей одеваться, мыть голову, выдергивать ненужные волосы на лице, ведь как только Хала станет совершеннолетней, все гувернантки уйдут и останется лишь одна личная служанка. Энна была очень горда, что может стать личной служанкой будущей королевы и в своем счастье почти не обращала внимания на побои со стороны старших служанок и сальные взгляды окружающих мужчин.
Энна боялась своей госпожи. Ее Высочество всегда казалась отстраненной и задумчивой. Энна вздрагивала каждый раз, когда Хала неожиданно бросала на нее цепкий взгляд и просила оставить ее в одиночестве.
Вскоре Энне стало интересно, что же делает принцесса одна за закрытыми дверьми. И каково же было ее удивление, когда она разглядела, как Ее Высочество за закрытыми дверьми выделывает перед зеркалом странные движения, размахивая сломанной пополам метелкой для пола, одетая лишь в нижнее белье, которое не сковывало движений. Немного позднее она стала замечать, как Хала шепчется о чем-то в темных уголках с одним из дворцовых стражников – таким рыжим и с доброй улыбкой. «Неужели… влюбилась?»– подумала тогда Энна и завистливо вздохнула – ведь ей о любви приходилось лишь только мечтать, лежа по ночам в своей узкой койке в подвале дворца.
Когда Хала стала совершеннолетней, и Энна, как и было обещано, осталась единственной приставленной к ней прислугой, они стали проводить
