она, разводить при всех сентименты. Красивая, элегантная, сияя глазами, она двинулась ко входу. И вмиг потухли ее глаза, когда она меня увидела. Не проронив ни слова, она развернулась и быстро пошла по улице, а я – за ней.
– Подожди! – крикнула я.
Не оборачиваясь, она ускорила шаг. Убегала от меня, как от преследователя.
– Постой! – позвала я. Меня охватила такой силы обида, что не волновало, смотрят ли на нас с любопытством знакомые, будут ли потом судачить, лишь бы догнать ее и узнать, почему она так со мной обращается. Идиотская ситуация, пища для сплетен: мать удирает от дочери. Я поймала краем глаза пялившихся на нас прохожих. Мама тоже их заметила. Она остановилась и с улыбкой подошла ко мне.
– Что с тобой? Разоралась на всю улицу, – тихо произнесла она, не снимая с лица улыбки-маски.
– Почему ты от меня убегаешь?
– Не убегаю, а иду домой.
На ее лице – то же сияние, чтобы никто ни о чем не догадался. «Поддерживаешь имидж невозмутимой и неотразимой, а то увидят и начнут распускать сплетни!» – подмывало меня выплеснуть ей в лицо, но стало ее жалко. Несмотря на ясную улыбку, в ее глазах я увидела горечь и, как мне показалось, вызванную не нашим конфликтом, а чем-то другим.
– Почему домой? Ты же только что приехала, тебя там ждут.
– Ты оставайся, раз уж пришла, а я домой.
– Почему домой? – повторила я.
– Потому что ты здесь.
Ее ответ ошеломил, он был вроде оплеух, которые я получала от нее, когда росла. Я предполагала, что она это скажет, но надеялась, что ошибаюсь.
– Ты меня стесняешься, как будто я убогая.
– Не пори ерунды, – процедила мать, так же не снимая с лица улыбки-заслонки. – Меня напрягает, что ты требуешь к себе столько внимания, тебе не три года. Я сто раз это объясняла.
– Не внимания я требую, а хочу человеческого общения, а ты даже на свои спектакли запрещаешь мне приходить. Всех приглашаешь, а мне, твоей дочери, туда вход закрыт.
– Не запрещаю, а прошу! Меня тяготит, что ты полностью от меня зависишь.
– Полностью завишу? Это как? Я сама зарабатываю, за помощью и советом к тебе не бегу! Скорее это ты зависишь от нас с бабушкой, мы готовим, убираем, все делаем по дому. Ты как в гостинице живешь…
Не следовало ее обвинять, но как еще до нее достучаться!
– Довольно гадко попрекать меня едой, – перебила она. – На вашем иждивении я не нахожусь, вношу в дом свою часть, и немалую. Это не в счет?
– Извини, – буркнула я. – Но, согласись, несправедливо говорить, что я от тебя завишу.
– Разве нет? Ты подражаешь мне, повторяешь мои слова, выдаешь их за свои. Все это замечают.
– Это уж слишком! – взорвалась я. – Ничего я не повторяю, ты сама создаешь обо мне такое мнение, веришь в это, а твои знакомые тебе подпевают и говорят то,
