внутрь – парням, как и девушкам, было запрещено ходить в личные комнаты друг друга.
– Привет.
– Ты не против, что я зашел?
– Нет.
– Можно, я у тебя почитаю?
– Конечно.
Филипп прошел в комнату, и очень медленно огляделся. И тут я пожалела о том, что так легко согласилась. Я пронеслась взглядом по обстановке, боясь даже думать, что решит обо мне Филипп.
– Мило, – натянуто произнёс он, обернувшись ко мне со странным выражением на лице.
– Ты хотел сказать «какая жуть»?
– Да, наверное.
Винить Филиппа было не в чем. Что он мог подумать, увидев всевозможные пентаграммы, развешенные по стенам; черепа, вытянутые и клыкастые, крупные – волчьи и медвежьи, мелкие – беличьи и кошачьи; толстые черные свечи с волосяными фитилями, горевшие с треском и издававшие специфический запах; колбы и стекляшки, хранившие экземпляры двухголовых саламандр и белых скорпионов-альбиносов в желтой желейной мумифицирующей жидкости; сверчков и тараканов, высушенных и нанизанных на нитку, висевших под потолком на гвоздях вместе с сухими куриными лапами и лебедой.
Довершала всё это великолепие кровать с резными набалдашниками в форме огрызающихся львиных голов, укрытая чёрным покрывалом, как и кресло напротив.
Предметы мебели были разделены небольшим столом у окна – такой же должен быть в комнате у Филиппа. Только вряд ли на нём стояли баночки с притиркой из жировых секреций жаб, сушеными крыльями мух, пюре из слизняков и тому подобные прелести.
От волнения я застыла соляным столбом. Пусть я была странной, но моя комната представляла собой истинное логово королевы червей – так в народе звали ведьму.
– Хочешь кого-то напугать? – вдруг спросил он.
– Да, именно! – и это не было пустым оправданием, появившимся так кстати. – Как ты понял?
Филипп пожал плечами.
– Интуиция. Так для кого такие декорации?
– Для остальных девушек.
– Достают?
– Уже нет. Так было только поначалу. Несколько раз проникали в мою комнату ещё на первом году обучения, портили одежду, писали на стенах, пачкали мебель. Вот я и разобралась.
– Ментально задавила?
– Скорее, взяла на испуг. Они даже приводили коменданта и ректора, но каждому мне удалось объяснить суть проблемы и моё оригинальное решение.
– Действительно оригинальное, – он поднял одну из баночек, понюхал и отпрянул, скривившись.
– Присаживайся, – предложила я, указав на кресло, когда повисла пауза.
– Я на пару часов. Потом исчезну, не хочу чтобы у тебя были проблемы.
Я улыбнулась. Хотелось сказать – оставайся навсегда, но я сдержала неуместный энтузиазм.
Филипп раскрыл свою книгу, я села на кровать и застыла.
