и силы, отбросив юные заблуждения о справедливости и дружбе. «Сычигорье уважает могущество? Хорошо, я стану таким».
Сначала Гидон думал, что главный источник силы – баронство. Нужно понравиться совету старейшин и быть избранным. Но регулярная гибель баронов от гнева короля, войн или переворотов, убедили Гидона, что система власти не так очевидна. Напомаженные чучела с королевскими ожерельями являются удобной целью для врагов. Гидон решил действовать иначе. Он выбрал путь теневого властителя. Нет смысла лезть на самый верх. Лучше управлять королевским наместником, выставляя его перед собой, как яркую мишень.
Для успеха нужны три составляющие: сила, хитрость и деньги. Торговый талант у Гидона отсутствовал, а хитрость не выделялась на общем фоне. Поэтому, сделав ставку на силу, он начал искать союзника, имеющего недостающие качества. Судьба подарила костлявого человека с неприятным лицом. Мортус был хитрее и богаче Гидона. Он аналогично жаждал власти и не хотел светиться перед врагами, предпочитая тайное могущество. Здесь казнахрон с воеводой мыслили одинаково. В день знакомства они ещё не были ни воеводой, ни казнахроном. Но осознав, что дополняют друг друга, стали успешно продвигаться к теневой власти.
И вот перед Гидоном сидело очередное юное сердце, верящее в миф о Лукосе Шварце. Воевода чувствовал, что Пурелий при всей наигранной любви к кутежам ценил договоренности и верил в порядочность. Для него Лукос Шварц был не просто человеком, зарабатывающим деньги, помогая решать загадки. Для Пурелия причиновед сама справедливость – ловко находить негодяя и разоблачает перед обществом. Гидон же смотрел на Лукоса, как на оружие. Хороший меч, помогающий в сражениях за власть. А Пурелий напоминал добротный кинжал. Воевода не чувствовал жалости к молодому человеку, не узнавал в нём себя, не вспоминал аналогичные идеалы юности. Они давно вытравились. Гидон смотрел на поникшего книгочея и думал, как бы подбодрить заморыша. В таком кислом виде толку от Пурелия не будет, хоть режь его прямо сейчас. Поэтому Гидон смягчился и принялся оживлять нового агента.
– А кого ты придаёшь-то? – угадал мысли Пурелия воевода. – Шварц скрывает от тебя свою личность, между прочим. Это что, доверие до гроба? Ты нашёл ему заказчиков? Нашёл. Ты собираешь информацию и готовишь почву для его расследования. На тебя можно положиться, твоему слову по-прежнему верят. Что же тебя смущает? То, что я прошу допустить меня к тайнописи? А есть у тебя гарантия, что Лукос Шварц не читает твои сообщения помощникам? Или был запрет на показ переписки? Благородные люди не подслушивают, – наигранно пафосно произнёс воевода. – Надеюсь, ты не веришь в эту чушь? Ты бы знал, сколько благородных мужей и дам добровольно стучат мне, добывая сведения из подслушанных разговоров. Конечно, есть люди порядочные, не все подлецы. Но это касается личного. А здесь? Что говорит тебе Шварц? Подай, принеси, подготовь. Это не дружеский обмен мнениями. Это требования заказчика к исполнителю. Он не считает тебя за равного. Понимаю, ты переживаешь за источник дохода. Так я же его
