останется здесь. Ты пойдёшь за мной.
Главарь в повязкой на шее решил не поднимать плату за разговор, а унизил Гидона. Пусть позлится.
Подходя к однорукому человеку, сидевшему перед дверьми с рисунком костра, Пурелий понял, что воин не имеет веса в квартале. А значит, его подельник Мортус тоже. Кто-то другой договаривается со сторонищками. Главная цель посещения Лихой пяди была выполнена.
Глава 18
– Пойдём.
– Нет! Мама! Моя мама! Её нужно спасти!
– Пойдём, сказал! – рявкнул скотник и дёрнул пацанёнка за шиворот. – Некогда мне. Сам погибнешь и матери не поможешь. Всё. Умерла она! Умерла!
Женщину, смытую волной за борт, не нашли. Маленький Тацит остался сиротой. Мужчина с красными ногтями, спрятавший мальчика во время шторма под лавку, чем спас ему жизнь, дал Тациту оплеуху и приказал идти за ним. Всю дорогу скотник ругал пацана за слабость.
– Что за чучело? Ни жизни не знаешь, ни силёнок не имеешь. Мама у него умерла. Подумаешь!
Мужчина привёл Тацита к знакомому пастуху.
– Держи работника, – сказал скотник, впихнув мальчика в необжитую халупу. – Ты не смотри, что он хилый. Недельку похнычет, потом привыкнет и польза будет. На вот, на первое время хватит.
Скотник протянул пастуху две монеты, чем в очередной раз спас пацана от гибели. Молчаливый пастух сторонился людей. Спозаранку собирал скот у посадников, пас его весь день, да вечером возвращал обратно, избегая общения. Молчун и аскет принял мальчика, как должное. Кивнул белой головой и показал Тациту его угол для ночлега. Пастухов ноги кормят, незачем дома обустраивать. Ребёнок улёгся и заплакал.
Два дня пролежал Тацит в слезах и горести. Пастух не тревожил мальчика. Уходя по утру, оставлял немного хлеба и ягод. По-прежнему молчалив и задумчив. На третий день пацан сам напросился на выпас. Тацит пытался разговорить пастуха, но тот был односложен. Кивнёт, цокнет, а чаще «нет, нельзя, помолчи» – вот и весь разговор. Тацит смирился с новой жизнью, с новой судьбой и поддался настроению пастуха. Перманентное созерцание природы и молчаливость. Мальчик особенно любил дни, когда пастух подходил ближе к поселениям, усаживался поудобней и вертел головой, иногда невпопад ухмыляясь или даже смеясь.
Через несколько недель пастух неожиданно попросил:
– А ты откуда взялся?
Тацит нехотя начал рассказывать, но постепенно разошёлся, а в конце заплакал.
– Дяденька, – мальчик до сих пор не знал, как зовут пастуха, – а вы бы спасли мою маму? Почему белые не показывают свои силы? Вам запрещено? Я видел силу красных, скорость синих, выносливость зелёных. А вы?
– Родственники есть?
– Не знаю. Меня никто не знает, я никого не знаю, – тихо плакал мальчик. – А вы? Вы мне родственник?
Пастух ничего не ответил и опять ушёл в себя. Через полгода Тацит окончательно привык. Они вместе пасли скот, много молчали и много созерцали.
