недолго сомневался – кивнув, он отступил:
– Как скажете, Рафул.
Ни Асцилла, ни Леофвин не осмелились встретиться со мной взглядом. Как только мы остались одни, Рафул тут же очутился рядом. Притворившись, что достает бутылку, он всем телом навалился на меня, пока я не оказалась прижата к деревянной мебели. Грудью он вжался мне в спину, пуговицы его формы терлись о свежие раны на коже.
Он задохнулся от возбуждения, когда я не смогла сдержать вскрика. Затылком я почувствовала его горячее дыхание, разящее украденным вином и гнилыми фруктами.
– Еще чуть-чуть, и Отто поймет, что в тебе нет ничего особенного, – сказал он, даже не потрудившись говорить тише. – Думаешь, он защитит тебя? Я вышвырну тебя из этого великого дома прямиком на улицу, где всегда и было твое место. Помяни мое слово.
Свободной рукой он схватил меня за плечо, большим пальцем впиваясь в свежую рану. К глазам против воли подступили горячие слезы, а вместе с ними во мне начала закипать злость.
– Думайте, что хотите, Рафул, – огрызнулась я в ответ, наконец освободившись от его хватки, – но это не великий дом. Уже нет. Причем довольно давно, и дело в таких трусах, как вы, а не во мне.
Выхватив из его рук бутылку, я вылетела из кладовой, пока он не успел снова ударить меня. Я понимала, что ответ был глупым, что поплачусь за него позже.
Мне было все равно. Я никогда не умела вовремя прикусить язык.
В своей слепой ярости я совершенно забыла, в какую из гостиных должна была отнести бутылку. Как только я открыла дверь, то поняла, что выбрала не ту комнату. Внезапно возмездие дворецкого показалось мне наименьшей проблемой.
Ведь прямо передо мной стоял фейри, первый за многие десятилетия.
Глава вторая
Он выглядел не так, как полагалось выглядеть фейри.
Волосы его не имели ничего общего со звездным светом, а сквозь бледную кожу не просвечивала голубая паутинка сосудов.
Но с того самого мгновения, как я его увидела, я точно знала, кто он такой.
Он замер возле кресла у огня, как будто за секунду до того, как я ворвалась в комнату, вскочил от звука моих шагов. Его грудь вздымалась и опадала, легкий летний ветерок колыхал прядь медных волос, упавшую на лоб.
Они мерцали в тусклых лучах, как будто каждый мягкий локон подсвечивался изнутри.
Но на этом мягкость заканчивалась.
Мне захотелось съежиться под суровым взглядом его холодных глаз. Он буквально буравил меня ими, словно заметив то, что мне хотелось скрыть. Подбородок был острым, как нож, а сжатые губы с опущенными уголками могли поразить меня сорвавшимся с них проклятьем.
Он возвышался надо мной: почти семь футов[2] ростом, широкие плечи и руки, способные без труда выжать жизнь из человека. Это было не стройное существо из сказок. Он был крупным, грозным и очень реальным.
Однако дело было не только в этом, не только
1 фут = 30,48 см.
