цеплялась за любого, кто позволял себе нарушать правила. Нет, я вовсе не тонкий чтец человеческих душ, просто всё это у неё на лбу было написано во-от такими буквами: ХОЧУ ДРУЖИТЬ ХОЧУ ДЕЛАТЬ ГЛУПОСТИ НЕ ХОЧУ ИДТИ ДОМОЙ. Она никогда ни на кого не стучала, хотя отец, по словам самой Марго, ждал от неё этого. Но ей быть стукачкой незачем – такую к себе в компанию никто не возьмёт. Стукачке не будут рады на вечеринках, а разговоры за старым спортзалом станут стихать, едва она появится поблизости.
Этого Марго бы не вынесла.
Частенько к стайке курильщиков прибивалась Карла Огуст. Мини-юбки в школе были запрещены, но Карла всё равно их носила – из голубой, часто замызганной джинсы. Она была крайне неопрятна и постоянно что-то на себя роняла или проливала, так что не удивлюсь, если одежду она вообще не стирала, махнув на неё рукой. Всё равно, мол, испачкается. Грязные волосы Карлы, на концах окрашенные в почти вымывшийся фиолетовый цвет, свисали ей на лицо, и виднелась только бровь, проколотая в двух местах. Покурив, Карла закидывалась таблетками из пузырька без опознавательных знаков и несколькими пластинками жвачки. Жуя жвачку, при этом активно двигая челюстями, она уходила обратно в школу нетвёрдой походкой человека, с трудом соображающего, кто он и где находится.
– Брат Карлы – дилер, – рассказала как-то Марго. – Она сама толкает дурь, которую у него ворует, но обычно полную дрянь, отъехать можно. Ничего у неё не покупай. Девчонки как-то взяли на пробу… это был кошмар. С тех пор они с Карлой на ножах.
Под «девчонками» она подразумевала Дайану Кристал из игрушечного домика на холме и парочку её подружек. Дайана фанатела по корейской попсе, от которой у меня болела голова, а ещё постоянно сидела в телефоне: делала бесконечные селфи, снимала себя и окружающих на видео, строчила посты. Понятия не имею, о чём был её блог – я редко заходила в Instagram, а смотреть её канал на YouTube мне просто было лень.
Сигарету Дайана держала как-то странно, будто бы неумело; чаще она курила мерзко пахнущий Iqos. Волосы у неё, как мне и представлялось, были светлыми, разве что не завитыми в мелкие кукольные кудряшки – роскошная волна тяжёлых, идеально прямых, ухоженных волос цвета льна. Мы с ней практически не общались. Рядом с её компанией шумных, манерных девчонок я чувствовала себя неуютно, а мне самой было совершенно нечем её заинтересовать. В первые дни она немного поспрашивала меня о Нью-Йорке, но не встретив отклика (отвечала я односложно) быстро забыла о моём существовании.
6. Там же, за старым спортзалом, я познакомилась с Ронни.
В прошлой школе (и вообще по жизни) я была лишь сторонним наблюдателем, охваченным невыразимой, всепоглощающей скукой. Я вовсе не была отшельницей, чурающейся любого общества, да и общество меня не отторгало, но научиться получать удовольствие от социального взаимодействия у меня не получалось. Поэтому, когда Ронни, пришедший покурить, молча предложил мне один наушник, я взяла его рефлекторно, а не из желания приобщиться к чужим интересам.
Музыка
