из меня чучело, – Типу указывает на деревянную фигурку себя. – Ты изобразил мои ноги до смешного короткими. Это преступление карается смертью. Вообще, что угодно карается смертью, если я так скажу.
Аббас пробует молить о пощаде, но слова застревают у него в горле. Колонны начинают раскачиваться.
– Несмотря на твои проступки, – продолжает Типу, – я заметил твой потенциал. Как и мой французский друг. Это Муса Дю Лез, величайший изобретатель Франции. Он согласился работать с тобой над созданием первого в Майсуре механизма, – Типу делает паузу. – Ты киваешь, но не понимаешь. Муса?
– Представь большую подвижную игрушку, – говорит Муса Дю Лез на каннада. Аббас хлопает глазами, изо всех сил стараясь не кивать.
– Так мы никогда не закончим, – говорит Типу. – Принеси мушкет.
Дю Лез распрямляет свои длинные ноги. Слуга подает ему винтовку, и на мгновение Аббас чувствует, как призрак пули пронзает ему грудь.
– Подождите… – говорит он, поднимая руки.
Но Дю Лез разворачивает винтовку, приглашая Аббаса внимательно рассмотреть орнамент на прикладе.
– Et voilà, – возвышаясь над ним, Дю Лез указывает на крошечного бронзового человечка, придавленного крошечным бронзовым тигром.
Детали фигурок выполнены настолько великолепно, что Аббас может различить сапоги и шляпу, эти характерные признаки европейца.
– Мы с тобой создадим вот это, – говорит Дю Лез. У него баритон и исключительно несвежее дыхание. – Из дерева и в натуральную величину.
– Я хочу, чтобы он был таким же высоким, как Муса Дю Лез, – продолжает Типу. – И хочу, чтобы зубы впивались в шею неверного, – Типу указывает на точные координаты на собственном горле, добавляя, что механизм должен также издавать рычащий звук. – А еще музыка. Будет очень забавно, если игрушка сможет играть музыку.
Типу и Дю Лез обсуждают, что это должна быть за музыка. Аббас изучает орнамент, пытаясь представить музыканта, сидящего внутри тигра и, возможно, играющего на флейте…
– Через шесть недель будет празднество с презентацией тигра публике, – завершает Типу. – Я жду от вас совершенства.
– Évidemment[9], Падишах. Меньшего я бы и не предложил.
– Что дальше, Раджа-хан?
Слуга в тапочках наклоняется, чтобы заговорить:
– У вас встреча с уполномоченными совета по торговле…
– Со всеми девятью? – спрашивает Типу.
– Со всеми девятью, Падишах. Потом встреча с ракетным мастером.
– Аллах милосердный. У меня сны были поинтереснее, – облокотившись на колено, Типу поднимается. – Ты еще тут? – обращается он к Аббасу, который завис на краю ковра, ожидая, пока его отпустят. – Ах, да, – Типу кивает Раджа-хану, и тот достает из кармана маленький шелковый кошелек. Другой слуга передает кошелек от Раджа-хана Аббасу.
– Отнеси это своему отцу, – говорит Типу, – в знак признания его верности.
Аббас принимает
Разумеется (
