Паратовский, как член АН СССР, достал ее в какой-нибудь командировке. В конце концов, у него когда-то там были друзья, коллеги, знакомые. А так же и те, кому он мог улыбаться искренне, полностью забыв о том, что это ему велит лишь этикет.
Абаддон
Абсолютно серая, промёрзшая земля была тем еще испытанием для психики человека, выросшего там, где всю жизнь светило солнце, был один лишь песок, кукуруза и просторнейшие ранчо, которые и за сутки не объехать. Холодная и безжизненная пустыня окружала Рекса Монро вот уже сколько времени, а он все еще не мог к ней привыкнуть. Ни одного дерева, ни одного кустарника. Только редкие лужи жиденького сентябрьского снега и скупая растительность, больше похожая на мох.
Их самолет, принадлежащий американским ВВС, и классифицирующийся как тяжелый бомбардировщик – вероятный носитель ядерного оружия – остался далеко позади, почти в сорока километрах к северу. Он лежал там простыми останками, фрагментами фюзеляжа, лишь отдаленно напоминающих о том, что эта груда металлолома еще совсем недавно могла летать и бороздить бескрайние просторы голубой, когда-то, планетки. Их «Лансер» во время своего последнего вылета должен был бомбардировать советские базы подводных лодок на островах в Карском море. Но не успел добраться до туда. Самолет тогда тряхнуло от ядерного взрыва, командир корабля и второй пилот ослепли от вспышки. Электронику вышибло электромагнитным импульсом, и громадная алюминиевая банка устремилась в землю. И когда последний живой член экипажа проснулся от того, что у него замерзает лицо, то понял, что он где-то на советской территории. Один. Единственный. Рекс видел ядерную вспышку, видел гибель какого-то советского города под собой, и понимал, прекрасно осознавал, что там, в этом дьявольском пожарище, сгорали люди, целые семьи, районы, кварталы людей, культурное достояние народа!
Никто тогда не мог поверить, что это случится. Война была войной – они бомбили военные объекты, они бомбили военных, которые бомбили их. Но вот когда в небе появились залпы сотен ядерных ракет, когда советские и американские атомные кинжалы схлестнулись в воздухе, чуть не разбиваясь друг об друга, эмоции были уже другие. Полное опустошение всего, что могло называться душой. Запустение. Черный, зловонный мрак, который опоясал весь еще пока рассуждающий и живой солдатский разум. Рекс родился под конец Корейской войны, участвовал во Вьетнамской войне, и проклял тот день, когда он вылетел этим бортом в советское Заполярье…
Ленинград? Может это могучий город Ленина, переживший блокаду и голод, канул в лета на его глазах? Мурманск? Громадный порт подводных лодок, которые даже после войны наверняка доводят до белой горячки генералов и адмиралов НАТО? Архангельск? Петрозаводск? Какой же это был город? Смерть какой части от громадной советской территории он видел и почувствовал на себе? Сколько смертей он успел рассмотреть в тот момент, из небольшого окошка самолета? Наверное, все…
– Наказание…
