ему руку помощи в виде сети. Борт корабля, за которой можно было бы перевалиться, все не хотел приближаться, оставался недосягаемой вершиной. Хотя Монро полз по сети около десяти минут, как ему показалось. Снова промок от хлынувшего пота, снова устал и снова почувствовал, что под его кожей не вакуум, не пустое пространство, состоящее из выдуманных мышц. Там была живая и разрушаемая радиацией плоть, которая страдала от каждого лишнего движения. На ледяном ветру его било об борт, зажимало ноги и рвало пальцы даже в перчатках. Его крутило и закручивало, словно в кокон, но американец каждый раз старался выпутаться, медленно, но верно приближался к борту корабля. За ним, воображал себе Рекс, есть спасение. Минутная страховка от неминуемой смерти.
Когда руки вцепились в раскаленный от бесснежного холода металл, Монро едва не потерял сознание от усталости, и просто повис на нем. С десяток дней он просидел на безвкусном сублимированном корме, который больше подошел бы для крыс, чем для летчиков американских ВВС. Рекс с теплом вспомнил картофельный суп, который им подавали в комплекте с ароматным хлебом на аэродроме в Великобритании, где базировалась их эскадрилья. Живот заурчал, а мозгам поплохело от воспоминаний. Англия наверняка мертва. Мертвы и те, кто тогда хлебал с ним этот суп. Мертвы и те, кто его готовил. Да даже те, кто не знал о нем! Живой только он один. Один только Рекс Монро, проклятый летчик с «Лансера», что остался единственным живым человеком на этой умершей земле! А может он в Британии? Может он в Финляндии, и совсем не там, где думает? Может это судно прибило к берегам НАТО или нейтральных стран, и он в дружелюбных ему местах?
Нет, твердил он себе. Нигде он не видел настолько безжизненной пустоши и этих скал, на которые было не залезть без лишнего комплекта рук и ног. Не видел такого серого и унылого песка, который уходит напрямую в обжигающую пенистую воду, черную от глубины. И этого мха, проклятого зеленого мха, что издали казался пятнистым ковром, укрывающим грязные и холодные камни.
– Где-то там есть тушенка… – твердил Рекс себе под нос, булькая под противогазом. – Я знаю, что там есть русская тушенка… Как тебе такое, Симс? А?! – он повис на перилах борта, отцепил одну руку от и посмотрел вдаль, любуясь размытым солнцем над туманным северным горизонтом, за которым снова виделось море и зеленые замшелые поля. – Как тебе такое, сукин сын!? Золотой ублюдок… Поганый палач.
Виноват ли я, спрашивал себя Рекс, в том, что случилось? Виноват ли я меньше, чем виноват Симс, рвавшийся на фронт в первых рядах, и который первым записался в выделенную для бомбардировок столиц эскадрилью фронтовых бомбардировщиков? Разве меньше? Ведь бомбил Ленинград! Город, с населением лишь чуть меньшим, чем сама Москва, равный Киеву, Минску и Риге! Видел, как отправляются в свободный полет до земли фугасные авиабомбы, и как они разбиваются там, среди жилой застройки, украшая ночной и темный город целой чередой красивейших и ярчайших точек пожарищ. С помощью верных турелей
