залюбовался ими и, конечно, начал расспрашивать нашего добровольного гида, куда они так деловито идут.
– О, это церемония жертвоприношения богам. Я, правда, не знаю, по какому случаю. Здесь, на Бали, поводов для жертвоприношений великое множество. Любое событие в жизни общины, будь то рождение ребенка или окончание сбора какого-нибудь урожая, может отмечаться церемонией. Эти жертвоприношения бескровные, символические – поспешил он объяснить, – богам отдаются цветы, плоды, ленты, бусы… Искусство складывания жертвенника, его форма, величина, ингредиенты – разные в зависимости от того, по какому случаю и какому богу посвящаются подношения. Все это знают только брахманы.
Ван Донген от чистого сердца старался объяснить нам все как можно более подробно и доходчиво.
– Вы не обратили внимания, а ведь в моей машине тоже есть определенное жертвоприношение. Взгляните! – он показал на какие-то засушенные цветочки на приборной панели.
Он явно ждал от меня вопроса, чтобы продолжить объяснение.
– Это традиция или какой-то символ? Что это означает? Вы тоже верите в языческих богов?
– Может быть, это дань традиции, а может быть, я верю в богов, – он пропустил слово «языческих», имеющее негативный оттенок, и таинственно усмехнулся. – Мне иногда кажется, что благодаря этим жертвоприношениям я приучаю себя жить в согласии и гармонии с тем, что меня окружает. Спокойно воспринимать все происходящее вокруг как волю Высших сил и смиряться с ней. – Он помолчал, бережно взял в руки свои жертвенные цветочки, подержал их и так же бережно положил на место. – Балийские религиозные церемонии не случайно называются «церемониями духовного очищения». Постоянное их проведение наполняет жизнь священнодействием. В них участвуют все. И вся жизнь балийца разделена на время подготовки и проведения той или иной церемонии. Заканчивается одна церемония, тут же начинается подготовка к другой. В любом случае, соблюдение традиций создает связь времен и приносит людям душевный комфорт, а это уже немало… Вы согласны с этим?
Григорий, не вмешиваясь, молча смотрел по сторонам, предоставив мне самому поддерживать разговор с Ван Донгеном.
– Не буду спорить, в этом, пожалуй, что-то есть, но я хочу спросить о другом. Я видел, что процессию возглавляет мужчина. Он кто – брахман? Привилегированный? Странно, что у вас, как я слышал, существуют касты, наподобие индийских.
– Мне тоже поначалу казалось странным и несправедливым, что люди здесь с самого рождения, из поколения в поколение, делятся на касты. Но знаете, кастовость на самом деле далеко не то, что вы думаете, – улыбнулся Ван Донген. – Это не закрепление классовых или, как у вас в России, семейных привилегий. Это определение брахманами врожденного, то есть высшего предназначения того или иного человека на земле. Определение того образа жизни и рода занятий, которые принесут ему наибольшее душевное удовлетворение. Счастье. И я думаю, что все брахманы знают, что делают, – балийцы вполне довольны своей кастовостью,
