style="font-size:15px;"> Забрать полотенце-знамя.
Прохлада размыта по небу
Радужными слезами.
Ну где же вы, непродрогшие
Соседи – Дик Сэнды, Крюки?
На смену дождусь кого-нибудь —
И умываю руки.
В телеречах опять усталость
В телеречах опять усталость —
Итог недрёманных недель:
Евромодель не состоялась —
Несите новую модель!
И, лаву мнений извергая,
Уже не замечаем мы,
Как за окном, совсем нагая,
Дрожит модель еврозимы…
Оптимистическое апокалиптическое
однажды ночью апокалипсис
исторгнет лавы из глубин
и будет чёрный от печали птиц
небесный пух неголубин
но волны пеной убелённые
отмоют пепел поутру
и снова выживут влюблённые
и значит я один
из них
Закат миллиардов лет
Закат миллиардов лет. Подведём итог:
Когда нас не станет, нас будет читать сам Бог.
Внимать, пересматривать плёнки,
хранить слова
И видеть людей, а не авторские права.
Расставит портреты да записи по местам:
Джон Леннон, Есенин, Марк Болан,
де Мопассан… —
И будет их так же любить, вспоминая всех,
Кто не был успешен, и тех, кто имел успех;
Жалеть гордецов в безрассудности их идей…
…Отец никогда не забудет своих детей.
Лжепророкам
Я ментально здоров.
Не грузите пространство паникой!
Я «Герни́ку» пока что не путаю
с Гай Германикой,
Фармазонки – не файные феюшки
с ферромонами,
А мормоны не пляшут с гармонями
и с гормонами…
Для чего говорю? – ах, позвольте
немного ясности.
Мне кнутом по спине подсказал
холодок опасности:
Лучше до тридцати потрудиться
обычным плотником,
Чем с понтами понтифика
впутаться в ваш паноптикум.
Ночной скорый
Извини.
Накипело, взвело до щелчка, обрыдло.
Мне б счастливым прохожим,
пускай изгрубевшим в быдло —
Только б не пассажиром в пустом
полуночном скором,
Где друзей имена – полустанки в окне укором.
Что мне проку свивать эти тонкие светотоки
И ловить эти смыслы, скуласто сжимая строки?
Мне б с мечтами-надеждами, в радости,
на просторе.
