В пейзаже языка. Лазарь Соколовский

      заплечные и пахотные, где

      хотя б лесам не сдаться этим ритмам,

      сходя за горизонт гряда к гряде,

      наш свифтовский герой пристал к гуигнгнмам.

      Не как у нас – там жизнь текла всерьез

      не по капризам матушки-природы,

      где не до глупых склок, капризной моды,

      секс – продолженье рода, как овес.

      Постой – овес!.. Но значит – васильки…

      Тогда совсем иной расклад, конечно,

      где чувства вдруг пробьются вопреки

      запретам головным! Но до сердечных

      тех глупостей, то ль пере… Свифт, толь не… —

      поди узнай (сказал, с ним шутки плохи):

      где люди – йеху, им во все эпохи

      жратва да как там… лошади вполне

      сойдут за идеал. И Гулливер

      у них забыл жену, детей и даже

      молитвенную музыку тех сфер,

      о коей Мастер так и не расскажет,

      хотя он, вроде, пастор как-никак,

      и не хухры-мухры – в Кафедеральном!

      Все скрыто: как метался, плакал в спальне

      о людях-дураках, о сам-дурак…

      Ну, что же – жизнь уж тем и хороша

      особенно весеннею прорухой,

      что прорастают тело и душа,

      чтоб данным свыше зрением и слухом

      приблизиться к истокам, родникам,

      откуда все проистекает, дабы…

      А все-таки, пошел бы Свифт по бабам?

      Сутану скинув, волю дал рукам?

      Что за герой его в конце концов,

      когда и ниже пояса – компьютер?

      Чем хуже он блефусских храбрецов,

      что (надо где) раздеты и разуты…

      Или модель иная, новый вид

      в духовном и телесном том же складе?

      Как было б, если спереди и сзади

      влюбился он в гуигнгнмиху? Грешит

      он с ней привычно лишь одним умом?

      К дискуссиям влечет или не только…

      Однако мы поперли напролом,

      забыв, что век нездешний, и поскольку

      ему так далеко до простоты

      разгула обнаженки без предела —

      там с женщинами швах: пока до тела

      дорвешься… И, скатившись на посты,

      наш Гулливер с холодной головой

      (на трезвый ум надежды как-то больше),

      в Японию бегом, и Дойчленд с Польшей

      его не привлекли и даже строй

      империй двух восточных. Словно гриф,

      он обозрел маршрут свой без пристрастья

      и понял, что везде один мотив

      общественный и дело не во власти.

      Все в людях, с кем и внешние, и внутри

      мы

Скачать книгу