забавного. Вот и сейчас ее внутренний ребенок – девочка, которую засмеяли за «неадекватную» реакцию на «четверку» – сверялся с компасом общественного мнения, а он показывал, что она не должна быть недовольна своим мужем.
Аня осторожно огляделась: что сказали бы все эти люди, если бы узнали причину, из-за которой она так сильно переживает?
Слева от нее, ненавязчиво наблюдая за барменами, официантами, диджеем и гостями, то и дело окидывая взглядом лофт, словно сканируя атмосферу праздника, танцевала Пати. Она, скорее всего, посоветовала бы подумать о том, что в мире осталось не так много нормальных мужчин, чтобы уходить от одного из них по причине отсутствия разговоров о чувствах, и добавила бы: «Заведи себе любовника-философа и говори с ним сколько захочешь, но рушить брак с таким идеальным мужчиной, как Глеб – глупость».
Рядом с Пати, нервно поправляя оборки на платье и глядя на Олега глазами, полными преданности и любви, смущалась Женя. Аня плохо ее знала, но предполагала, что та расценила бы подобные претензии к мужу как каприз избалованной эгоистки.
Чуть поодаль, в открытую рассматривая парней без пары (а иногда и несвободных), показательно сексуально двигалась их с Дашей бывшая однокурсница, уже давно мечтающая выйти замуж. Она, наверное, удивленно посмотрела бы на Аню, а потом закатила бы глаза и с осуждением пронесла: «Да как ты можешь вообще жаловаться и не ценить, что имеешь? Тебе очень повезло с мужем – ты ”спасибо” скажи!»
Напротив Ани, время от времени щелкая пальцами, на полусогнутых ногах крутила попой Даша. Пожалуй, единственная из всех, кто смог бы ее понять. Тем не менее не до конца. Вероятнее всего, если бы она узнала, что подруга несчастлива в браке настолько, что почти каждый день плачет, когда остается одна, даже не стала бы выяснять причины этого, а сказала бы только одно слово – «разводись», и через секунду недоуменно спросила бы: «А в чем проблема-то?» Тогда Аня попыталась бы ей объяснить, что боится критики окружающих в случае развода по столь глупой – «он не говорит со мной о чувствах» – причине. На это Даша снова бы коротко ответила: «Плевать на всех! Это твоя жизнь». Здесь разговор, скорее всего, зашел бы в тупик, потому что Даша не смогла бы понять, какой страх испытывает Аня при одной только мысли о том, что люди ее осудят.
Справа от Ани, уткнувшись в телефон, перенося вес тела то на левую, то на правую ногу и слегка покачивая корпусом – именно за счет этих движений создавалась видимость танца, в темно-синем клетчатом пиджаке с накладными карманами, светло-синих прямых джинсах и белой футболке из плотного хлопка, стоял Глеб.
Идеальный мужчина.
Надежный, уравновешенный, умный, уверенный в себе, верный, заботливый, да еще имеет общественно-поощряемое хобби – зарабатывание денег.
Невысокий – на голову выше Ани, худощавый блондин с короткой стрижкой, пронзительно-голубыми, словно ледяными, глазами и широкими скулами. Он гладко брился, любил джемперы, кожаные куртки и солнечные очки – их носил в любой ясный день, независимо от времени года, не имел вредных привычек
