Записки сумасшедшей: женский роман о пользе зла. Книга 1. Заколдованный круг. ТУТУ
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Записки сумасшедшей: женский роман о пользе зла. Книга 1. Заколдованный круг - ТУТУ страница 31
![Записки сумасшедшей: женский роман о пользе зла. Книга 1. Заколдованный круг - ТУТУ Записки сумасшедшей: женский роман о пользе зла. Книга 1. Заколдованный круг - ТУТУ](/cover_pre1356253.jpg)
Пока мы с Мариной учились в школе, в семье работала только мама, денег едва хватало на самое необходимое; спасали мамина собранность и чрезвычайное трудолюбие. Жили мы скромно, воспитывали нас с сестрой сурово. Собственно, воспитание заменялось простыми тумаками; за любую провинность нас лупили – сразу обеих – и запирали в ванной комнате.
К счастью, совмещенный санузел не позволял долго держать нас взаперти. Доставалось же нам за все – тапочки разбросаны, постель не сложена, посуда немыта. Влетало с ходу. Мама редко говорила с нами, словно она немая: она ни о чем не спрашивала и не давала советов; не интересовалась, как прошел день; не контролировала, делаем ли уроки, что задали на дом.
Единственное, что нам вдалбливали с малолетства – никаких мальчиков.
– Вы не можете позволить себе того, что позволяется девочкам из полных семей. Вы – дети вдовы, с вас особый спрос, за любую оплошность вас сходу заклеймят, как порченных, непригодных для серьезных отношений.
Отсюда естественным образом следовал тотальный запрет на дружбу с мальчиками, распространившийся мной со временем и на девочек, из-за унизительных подозрений мамы в случае совместных с девочками походов в парк или в кино.
4
С другой стороны, нас и любили; никакие тумаки не могли затмить тепла, которое нам дарили. Забыв о личном счастье, мама безоговорочно посвятила себя семье и дому; заботясь о том, чем накормить, во что нас одеть, она всеми силами стремилась обустроить и наш быт.
Казалось, мама совсем не умеет расслабиться, «расстегнуть верхнюю пуговку», отдохнуть, посмеяться, заболеть, наконец. «Она живет, как ее туркужинские братья и сестры, трудящиеся от зари до темна. Но я не смогу жить как туркужинская родня. Нет, – твердила я как мантру, – я так жить не хочу; не могу, не хочу и не буду, бессмысленно».
Причина моего нежелания походить на мать крылась не в однообразии бытия, не в перегруженности его трудом – напряжение возникало не там. Моя красивая, яркая, моя самоотверженно любящая мать всегда была печальной.
– Мама, ну почему ты такая грустная?
– А чему радоваться?
– Ну как же, живем, все хорошо.
– Ну и что? В любой момент может случиться что-нибудь ужасное…
«В любой момент может случиться что-нибудь ужасное» я слышала в пять, пятнадцать, двадцать пять лет, всю жизнь. Так проявлялась мамина последовательность и постоянство во всем, даже в мыслях.
Но волен ли человек в выборе своих мыслей? Не для того ли моя мать жила с разбитым сердцем и постоянной драмой на лице, чтобы в конце концов во мне мог вызреть колоссальный внутренний протест. «Неужели жить так уж плохо? – спрашивала я себя. – Неужели мы созданы страдать? Разве не может человек пребывать в состоянии удовлетворенности всегда, независимо от внешних обстоятельств? Есть ли точка зрения или, может, то место, пространство, где ужасного просто нет, не существует?»
Осознанный