опосля и время ушло. Ты вряд ли семью бросил. А потом дочка у тебя уродилась, она сразу начала фокусы показывать. Вы их не видели и не замечали. А у нас глаз наметан. Дар, он через семя передается. Жена, кстати, когда твоя родила, тоже такой стала, светлой. Через рождение дочки в ней тоже выросло.
Никита не стал уточнять что именно выросло, но догадался, что речь о той херне в районе затылка.
– Почему я? Почему вы столько лет за мной следили?
– А чего нам еще делать? Нашли одного светляка, и вот, наблюдали. Скучно тут, говорю же.
Никита не поверил ответу старика. Что-то не клеилось. Один мужик от скуки не будет каждый день за другим мужиком подглядывать. В том, что Никодим из нормальных гетеросексуалов, Никита даже не сомневался. Такие, старой закалки, скорее гвоздь трахнут, чем себе подобного. Хотя хрен его знает, что местная луна тут с людьми делает.
– Получается, ты мог завести роман с барышней, сделать ей ребенка от своего семени, подождать лет двадцать, и получить готового напарника? Зачем чужих детей воровать?
– А вот и не получается, – выкрикнул старик из-за двери. – Не передается у меня дар. Один раз только свезло, все остальное брак. Много у меня детей землю топтало, да все пустышки были.
– Жестковато звучит, – Никита сплюнул в серый песок.
– А ты думал, я герой? Хренушки. Мразь я еще та. Кощей, только не сказочный, а всамделишный. Думаешь, я детей своих не любил, так? А мне пришлось не любить. Сюда обычный человек попасть может, и даже ходить он тут сможет, а вот выйти хер там. Вход рубль, выход пять. Сердце не мотоцикл, его с толкача не заведешь. Я двух так загнобил. Со второго раза только докумекал, что к чему. Совсем малята ведь были. – Никита явственно различил, как Никодим зашмыгал носом за дверью. – Пару раз уже свести счеты хотел со своей никчемной жизнью. Да только я еще и трус, курок нажать не могу.
В третий раз за их короткий разговор в воздухе повисла тишина. Никита хотел прервать неловкую паузу очередным вопросом, но, как назло, ничего не лезло в голову.
– Мы когда Аньку то забрали, наврали ей с три короба. Что охота за нами ведется, что ее ищут, что родители первые под раздачу попадут. Что если она вернется, сразу всем конец, – человек в автобусе снова всхлипнул. – Мы думали обучим ее тут всему, чего сами умеем. Потом тихонько назад отпустим, уже разумную. Наврет чего-нибудь вам. Ну и будет туда-сюда скакать. А подрастет, совсем заберем. Вот только Настасья не дождалась, дуреха. Но ничего, мы ее на ноги то поставим.
– Кого поставите? – искренне удивился полицейский. – На какие ноги?
– Жену твою, кого же еще. Анька то, как узнала, истерику тут катастрофическую устроила. Пришлось попотеть, но мы Настасью сюда доставили. Осталось только найти этого… как его… донора, сам то по своей воле никто с даром не расстанется.
Никита вскочил на ноги. То, что говорил Никодим было полнейшим безумием, но его слова зажгли в нем маленькую искорку надежды. Он лично видел, как труп его жены опустили в могилу, а он, по традиции, бросил
