где они свои дела делают, искали. Там она и пропала, видать ушла без спроса в Пустошь, пока я по делам ходил. Мы ее там два дня искали, но это как иголку в стоге сена. Сам видишь, здесь туман, метров пятьсот видимость, не дальше. Сюда бегом вернулись, да тебя попытались сагитировать. Ну что, поможешь? – последняя фраза была сказана явно тише предыдущих слов. Никита еле расслышал ее из-за стенки «Икаруса».
– Открывай давай. Я свою дочь искать буду. Как могу я не помочь? – он с силой ударил ногой по запертой двери и звук громкой волной пробежался по автобусу.
Глава 10. Перемирие.
Дверь автобуса распахнулась, и Никита увидел стоявшего в открывшемся проеме Никодима. На его левой ноге, вместо близнеца-кроссовка, был надет высокий, до колена, серый валенок. Никита усмехнулся про себя странному выбору обуви, а затем вошел в автобус. Синий свет солнца почти не проникал в помещение, и предметы, окрашенные мигающей новогодней гирляндой, были окрашены в свои родные цвета.
Где она? – коротко спросил полицейский. Старик сразу понял о ком идет речь и махнул рукой вглубь автобуса. Никита, не торопясь, двинулся вдоль ящиков. Он сразу понял, на что именно указал Никодим. Подойдя к стулу, накрытому простыней, он остановился и задумался. Какой она была, когда он видел ее в последний раз? Прошло, без малого, три года, но он вспомнил. В тот раз на ее лице был кукольный, пластиковый макияж от неизвестного, но явно старавшегося угодить родственникам усопшей, работника морга. Если бы она увидела себя в тот момент, как бы она оценила работу гуру посмертного фэшена? «Мне идет, милый?».
Никита поднял руку и взялся за уголок потемневшей от времени ткани. Пальцы не слушались его, но он усилием воли остановил предательскую дрожь и легонько потянул простынь на себя, потревожив покрывающую ее пыль. Та медленно начала осыпаться, все сильнее и сильнее, вслед за тем, как Никита убирал ткань с тела. Наконец простынь упала на пол автобуса, открыв взору примотанную скотчем к стулу женщину с опущенной головой.
Полицейский невольно вздрогнул. Настя была одета в тот-же самый легкий сарафан, который она так любила. Тогда ему показалось, что она хотела бы покинуть бренный мир именно в нем. Поэтому, когда в морге попросили привезти одежду для похорон, он выбрал это розовое, невесомое платьице. Ей вообще шли все оттенки красного. Сейчас платье было испачкано грязью и выглядело не так привлекательно, кое-где торчала порванная ткань. Никита машинально отряхнул налипшую грязь со своей мертвой жены и случайно коснулся рукой головы. Та слегка качнулась, с волос осыпались песчинки.
– Мы все проходили через это, – донесся сзади голос. – Осознание невосполнимой потери. Но вам несказанно повезло, молодой человек. Вы можете вернуть ее. Теоретически.
– Теоретически, – медленно повторил за ним Никита. – А я не хочу теоретически. Я хочу практически.
– И мы хотим помочь вам в этом, – Николай подошел к полицейскому и положил руку на его плечо.
– Не
