принял все слишком… близко к сердцу. – Ключник в это время почти висел на плече Ганнона и никак не реагировал на происходящее.
Не сработало. Кастелянша наградила асессора тем же уничижающим взглядом, что и стражника. Человек, знакомый с Коулом, мог выдержать и не такое, но надо было отдать старухе должное – было нелегко. Поняв, что сжечь наглеца на месте не удастся, она все же спросила:
– Ваш дом? А вы, собственно, кто?
– Ганнон, асессор, – машинально представился юноша и добавил: – Вырос в этих стенах.
– Асессор… А-а, из зерновых?.. Ясно, – сухо ответила старуха.
В разговор снова вступил Виннар:
– Он мой друг с детских лет. Я верю ему, как себе, а Иннар – действительно переволновался.
Услышав это, кастелянша немного смягчилась, еще раз поблагодарила Виннара и ушла восвояси. Ганнон наблюдал за этим, как за волшебством. Иннар потихоньку пришел в себя и смог стоять на своих двоих. Его отослали в библиотеку в сопровождении одного из стражников. Молодые люди переглянулись: никто толком не знал, что делать. Что вообще произошло?
– Парни в кандалах… Кто-то там был до… этого? – Ганнон первым нарушил молчание.
– Да, но от них мало толку, может, они уже и пришли в себя. Молк, признаться, я забыл про них, они так и остались заперты в библиотеке после разговора с Прелатом.
– Он был здесь?
– Да! Примчался растрепанный, угрожал и требовал ответов. После он перекинулся парой слов с мальчишками и убрался, слава Ихариону. – Виннар криво ухмыльнулся.
– Думаешь, тут есть парень, который ест лучше остальных?
– Обычное дело: может, и есть такой. – Капитан пожал плечами. – Со светлыми волосами… и синяками, если не делится едой.
– Неважно. Если ты не против, я все же переговорю с теми, кто был там.
– Да, конечно! – Виннар протянул ключ. – И скажи им, что могут идти.
– Спасибо. – Ганнон уже было повернулся, но вспомнил кое о чем. – Кастелянша назвала меня зерновым, что это значит?
– Ах, это? – Виннар усмехнулся. – Потомственные слуги так называют любую должность при дворе, появившуюся со времен Колоний. Ты разве не знал? – Он ухмыльнулся.
– Видимо, не в лицо, ну, кроме старухи, – пробормотал Ганнон.
Он прошел на кухню и на глазах у повара взял со стола еду инструкторов: вареные яйца, ветчину, овощи и фрукты. Тот не осмелился возражать. На секунду Ганнон ощутил то же чувство, что, должно быть, переполняло Иннара там, на балконе. Завернув еду в тряпицу, он дошел до библиотеки и отворил дверь. В полумраке там сидели двое мальчиков лет двенадцати. Один, светловолосый, сидел ссутулившись, другой же, с рыжими волосами, встретил пришельца уже привычным подозрительным взглядом. Ганнон положил сверток на стол у входа и обратился к рыжему:
– Как долго вас сушили?
– Господин, мы ничего не… – начал тот жалобным голосом, не имеющим
